Пещера Лейхтвейса. Том третий

Во главе своих воинов торжественно выехал Лютый Волк на охоту за этим медведем. Храбрый и гордый, он никому не хотел уступить чести убить хищника; сделать это подобало только ему. Действительно, он первый и напал на след медведя. По этому следу он стал все более и более углубляться в дебри дремучего леса. Вдруг что-то огромное зашевелилось за одним из деревьев: конь вождя шарахнулся в сторону и задрожал. Лютый Волк увидел себя лицом к лицу с гигантом — медведем. Вождь не медля бросил в противника копье. Он прицелился в глаз зверя, надеясь, что копье пройдет прямо в мозг, но в решительное мгновение испуганный конь сделал неожиданное движение, и копье пролетело над головою медведя, не причинив ему ни малейшего вреда. Зверь бросился на коня. Могучими когтями он вцепился ему в бока и вырвал ему внутренности; конь упал и тут же испустил дух.

Лютый Волк успел соскочить на землю; он высоко поднял томагавк и со всего размаха бросил его в медведя, так, что лезвие глубоко вонзилось в его тело; но могучие кости зверя были крепки, как железо, и удар томагавка только ранил мягкие части, не причинив ему серьезного вреда. До сих пор зверь обращал все свое внимание на коня, теперь он повернулся и в бешенстве набросился на Лютого Волка. У него осталось только одно оружие — охотничий нож. Ружье выскользнуло у него из рук, когда он соскочил с коня, а томагавк торчал в туловище медведя. Однако Лютый Волк не знал страха; с ножом в руке встретил могучего зверя.

Он знал, что все зависело от одного-единственного мгновения; пропустить его — значило наверняка погибнуть. Когда медведь поднялся на задние лапы, вождь нагнулся и в один момент вонзил ему нож в сердце. Да, в самое сердце. Зверь дико заревел и упал как подкошенный. Лютый Волк едва успел отскочить, иначе могучий хищник похоронил бы его под собой. Лютый Волк торжествовал. Он приставил пальцы ко рту, чтобы призвать воинов, показать им сраженного врага и… в этот самый момент кровь застыла у него в жилах.

За спиною его хрустнули ветви; он обернулся и, на выступе скалы, всего в нескольких шагах от себя, увидал медведицу, ужасную в своей кровожадной ярости, огромную, страшную. А у Лютого Волка оружия уже не было: ружье лежало под павшим конем, достать его не было времени, а томагавк и нож торчали в теле медведя. Лютому Волку оставалось одно — бежать. И Лютый Волк пустился бежать. Но медведица бросилась за ним. Он слышал за собой ее тяжелый храп и бешеный рев. Лютый Волк — герой, трусость ему не знакома. Но что значила вся его отвага, когда у него не было даже ножа, не было даже времени нагнуться и поднять камень, чтобы бросить его в разъяренного зверя. Несчастный чувствовал, что силы начинают ему изменять, а медведица нагоняла его. Все ближе, ближе — Лютый Волк, казалось, погиб. В глазах его помутилось; к довершению несчастья, он наступил на какой-то острый шип, который вонзился ему в ногу и больно ранил подошву. Теперь он лишился последней возможности спасения: он был во власти ужасного зверя. Воины его были далеко, кругом только суровые скалы Сьерра-Невады. Вождь уже начинал соображать, не лучше ли ему броситься с обрыва, на краю которого он находился, чтобы не даться в когти зверя, но сознание начало его покидать, и он упал на колени, медведица же была от него шагах в двадцати.

В эту минуту Лютый Волк почувствовал, что чьи-то руки схватили его и стащили вниз в какую-то пещеру, такую низкую, что человек мог влезть в нее, только лежа на животе. Таким образом, медведица должна была оставить преследование. С диким ревом она стала бросаться на стены скалы, внутри которой находилась пещера. Ослепленная яростью, она уже не видела края обрыва и, потеряв равновесие, кубарем слетела в пропасть. Там она и осталась лежать.

А Лютый Волк тем временем с удивлением увидел, что пещера стала все более и более расширяться, своды ее раздались; когда он пришел окончательно в себя, он увидал себя в высоком обширном помещении, а у ног своих заметил какого-то человека, который вытаскивал у него из подошвы занозу и смазывал раны благовонною мазью. Ужас охватил вождя при виде того, кто сделался спасителем его жизни. Это был Габри — только Габри не старик, каким знал его Лютый Волк, а такой, каким он был, должно быть, в молодости. Одежда во всяком случае была одеждою Габри: то же чучело совы, та же лисья шкура, те же лапы пантеры. Лютый Волк протянул руки и, не зная, дух ли перед ним или настоящий живой человек, сказал дрожащим голосом:

— Это ты, благородный Габри, ты начал снова жить и снова сделался юным? Скажи, великий Габри, ты вернулся из вечных долин Великого Духа, потому что твои краснокожие дети не могут без тебя жить?

Человек в одежде мудрого Габри ответил: