Пещера Лейхтвейса. Том третий

— Я преклоняюсь перед Вашингтоном, хотя не одобряю насильственного нарушения исстари установленных обязательств. Но мне до этого, в сущности, мало дела. Вы говорите, что вам нужны солдаты?

— Виноват, не солдаты, а лишь мужчины, которые будут обучены там, в Америке, как солдаты. Нам нужны здоровые тела, которые были бы способны переносить трудные походы и жаркие сражения.

— Сколько же таких тел вам нужно?

— Много. Гораздо больше, чем вы, ваше высочество, можете предоставить. Но так как мы в большинстве европейских государств делаем успешные дела, то можем пока ограничиться пятью тысячами ваших подданных.

— Пять тысяч? Этого я не ожидал.

— Поставка может быть произведена в разные сроки, и мы примем людей партиями, хотя, конечно, вам в таком случае придется всегда держать наготове известное количество. На первое время нужно отправить тысячу человек, в двух партиях, по пятьсот в каждой.

— Куда они будут отправлены?

— Через Бремен в Америку. В гавани Бремена уже ждет большое парусное судно, которое уйдет в море через две недели. На нем и будет отправлена первая партия.

— Должны ли они быть вооружены?

— О, нет. Оружие им выдадут в Америке, когда уж можно будет доверять им. Мы даже ставим непременным условием, чтобы все они были безоружны, во избежание бунта или мятежа во время переезда. Я хотя и уверен, что ваши подданные с восторгом окажут своему государю эту маленькую услугу, но все-таки допускаю возможность, что среди них найдутся чудаки, которым не захочется отправиться в Новый Свет, где их и правда ждет незавидная участь.

— А какая именно? Объяснитесь точнее. Я надеюсь, что с моими подданными, которых я доверю американцам, будут обращаться как с достойными соратниками в борьбе за освобождение и что их будут одевать и кормить прилично, а кроме того, награждать по заслугам.

Американец пожал плечами.

— Ваше высочество, — сухо произнес он, — не будем предаваться иллюзиям. В торговом деле покупатель не обязан отдавать продавцу отчет в том, что он сделает с купленным товаром. Он может нянчиться с ним, но может и уничтожить его. Это его право, раз он полностью уплатил деньги за товар.

— Но ведь речь идет о живых людях! — воскликнул герцог. — Снова повторяю, мистер Смит, мне нелегко принять ваше предложение, и я не приму его, если вынесу убеждение, что этим погублю моих подданных.

— Неужели вы полагали, ваше высочество, что нам нужны пять тысяч человек для того, чтобы устроить какое-нибудь веселое празднество? Нам нужно пушечное мясо, нам нужны полчища, чтобы идти на англичан и разбить их войска. Тех людей, которых вы, выше высочество, мне продадите, ждет обычная участь солдата, отправляемого на войну.

Подумав немного, герцог произнес:

— Поговорим о подробностях, мистер Смит. Сколько заплатят мне Штаты за пять тысяч человек?

Смит вынул из кармана записную книжку и начал ее перелистывать. Казалось, он что-то считал, но на самом деле он наблюдал за герцогом, и если бы последний в эту минуту взглянул на собеседника, то испугался бы зверски-коварного выражения его лица. Это было выражение лица человека, успешно завлекшего в западню своего противника.

— Мне поручено уплатить вам за ваших подданных столько же, сколько мы платим другим государям, — наконец заговорил американец, — именно по двести талеров за каждого здорового и выносливого мужчину, всего, стало быть, за пять тысяч человек — миллион талеров.

Американец произнес это с ударением на каждом слове. Каждое слово вонзалось в грудь герцогу, точно кинжал. По-видимому, Смит не только хотел заключить сделку с герцогом, но и унизить его.

Однако миллион талеров в те времена была огромная сумма. Перед взором герцога пронеслись картины роскошных празднеств, веселых балов, развлечений и увеселений, и кроме того, он вспомнил о многочисленных своих кредиторах. У него даже голова закружилась от мысли, какой ценой он купит все эти прелести. Ему было нелегко жертвовать своими подданными, и решение это он принял лишь после упорной борьбы с самим собою. Но он находился в весьма стесненном материальном положении, от которого мог избавиться, лишь приняв предложение Смита.

Герцог был слишком умен, чтобы выказать перед американцем свою радость, и счел нужным презрительно скривить губы, забарабанил пальцами по столу и произнес:

— Двести талеров за человека? Этого мало, мистер Смит. Подумайте, эта сделка вызовет повсюду нарекания, так как я пускаюсь на нее в первый раз. Мало того, еще год назад я сам возмущался, когда другие коронованные особы совершали такие сделки. Поверьте, мистер Смит, мне нелегко решиться на это.

— Если ваше высочество чувствует угрызения совести, — насмешливо возразил Смит, — то лучше всего прервать переговоры.

— Нет, не то. Я пришел сюда не для того, чтобы уйти ни с чем. Дело надо кончить. Но нельзя ли прибавить по пятидесяти талеров на человека?

— Весьма сожалею, ваше высочество, что не могу согласиться на это.