Пещера Лейхтвейса. Том третий

Это слово поразило его, он в первый раз услышал, что его находят старым. А он только вчера, нет, только несколько часов тому назад чувствовал себя таким юным, как будто ему было всего двадцать лет. Он нагибался над голубым озером в Венерином царстве, и вода отражала юношески прекрасное, окаймленное темно-русой бородкой лицо — его лицо. А теперь пастух называет его старым и говорит с ним таким сострадательным тоном, каким обыкновенно обращаются к ветхим старикам. Что же с ним случилось? С тех пор, как он покинул Венерины владения, могло пройти не больше часа. Он попросил пастуха показать ему дорогу в ближайшую деревню, и тот согласился проводить его; в это время пастуху как раз нужно было гнать свое стадо домой.

В деревенском трактире Тангейзер заказал себе обед. В ожидании его он вышел в соседнюю комнату и попросил хозяйку дать ему зеркало. Взглянув в него, он с трудом удержал крик удивления: пастух был прав, он постарел, превратился в совсем седого старика! Лицо его было покрыто складками и морщинами, русая борода побелела как снег. Он не держался прямо и гордо, как в юности: нет, стан его был согнут, и блеск глаз потух. Глубокая грусть закралась в сердце несчастного; он увидел, что потерял лучшие годы своей жизни, что растратил их в объятиях сирены, которая поцелуями и ласками заставила его забыть весь мир. Пока он ел свой обед, горячие слезы капали в тарелку. Эти слезы несколько облегчили его. За все время его пребывания в Венерином царстве он ни разу не мог заплакать и теперь чувствовал, как с этими слезами таяло ледяное кольцо, сковавшее его сердце.

Вдруг раздался тихий звон, который очень удивил его. Тангейзер не мог припомнить, когда он слышал его. Колокольный звон. Благовест к вечерне. Набожные деревенские жители спешили в церковь, где их уже ожидал пастор у алтаря. Тангейзер, присоединившись к ним, также вошел в церковь и вместе с ними слушал слово Божье, провозглашенное с высоты амвона. Но для него оно было так чуждо. Он хотел воспринять его и постигнуть своим сердцем, но не мог. Он хотел горячо молиться Богу, опустился на колени, простер к нему руки, но с губ его не сходили надлежащие слова, — увы! У Венеры он забыл, как нужно молиться. Он не мог поклоняться Богу, потому что потерял мир своей души; он отвык от Бога, и когда теперь захотел вернуться к Нему и преклониться перед Ним, Бог отвернулся от него: его молитва не поднялась к Небесам, как не поднялся к ним дым от жертвы Каина. Грусть его превратилась в отчаяние.

Тангейзер бросился в соседний лес и, укрывшись от людских глаз, стал рвать на себе волосы, изодрал свои одежды, проклиная свою судьбу и тех, кто погубил его, кто загубил его лучшие молодые годы. В ответ в соседних кустах послышался язвительный смех. Но он не мог найти, от кого он исходил. Он побрел дальше. Но едва отойдя от деревни, он увидел высокий замок. Величественно выделялся он на вечернем небе. Его зубцы и башни ярко освещались розовыми лучами заходящего солнца. Стекла пылали, как огонь.

Тангейзер завернулся в плащ и подошел к замку. Из сада до него долетали голоса, и когда он начал всматриваться, то увидел нечто, странным образом взволновавшее его. Он увидел пожилую даму. Но хотя у нее были седые волосы, все черты ее свежего, моложавого лица так хорошо сохранились, ее стан был так строен, что ее нельзя было назвать старухой.

— Бабушка! — вдруг закричал маленький мальчик, указывая на Тангейзера. — Вот стоит бедный, не подать ли мне ему милостыню? Дай мне серебряную монетку, я ее подарю ему.

Пожилая дама взглянула на старика и проговорила так громко, что Тангейзер мог расслышать каждое слово:

— Серебряной монеткой трудно помочь этому человеку, но подойди к нему, дитя мое, и скажи, чтобы он вошел. Наш дом гостеприимно открыт для каждого честного человека. Приветствуй его как нашего гостя, дружок мой.

При звуке этого голоса Тангейзера бросило в жар и холод. Он вспомнил свою юность, вспомнил этот голос, звучавший любовью, нежным упреком и сердечным страданием, когда он отвернулся от него, бросившись в объятия сияющей красотой богини. Хозяйка замка была не кто иная, как та знатная девушка, которую он когда-то любил и променял на Венеру. Безумный смех вырвался из груди Тангейзера, такой смех, который напугал детей, кинувшихся к бабушке, ища ее защиты. А старик бросился бежать со всех ног. Они унесли его далеко, вон из Германии, через Альпы, пока не привели в Италию.

Сколько лишений перенес Тангейзер в этом странствовании? Сколько раз он был готов лишиться сознания, сколько раз был близок к смерти от утомления и истощения. Это может себе представить только тот, кто припомнит, с какими трудностями было сопряжено такое путешествие в те далекие времена, когда дороги были непроходимы, разбойники грабили путешественников, со снеговых альпийских вершин низвергались бурные лавины, а быстрые горные потоки грозили унести жизнь путника. Но Тангейзер преодолел все опасности, он твердо стремился к цели, которую хотел достигнуть, и, действительно, достиг.