Пещера Лейхтвейса. Том третий

Прежде чем Курт успел остановить ее, она отворила маленькую дверь и исчезла из спальни. Дрожавшими от волнения руками сорвал с себя Курт верхнее платье и, как пьяный, упал на постель. Его трясла лихорадка. Кровь горячим ключом била в нем. Сердце его билось, стучало так сильно, что он мог слышать каждый его удар. Он испытывал возбуждение, граничащее с безумием. Наконец он добился своей цели. Очаровательная женщина, обладать которой он жаждал так давно, в следующую минуту будет лежать в его объятиях, будет принадлежать ему всецело и безвозвратно.

Курт прижал к подушкам пылающую голову и закрыл глаза, предвкушая ожидающее его блаженство. Его терпение подвергалось сильному испытанию. Минуты казались ему часами. Дверь, закрывшаяся за исчезнувшей Лорелеей, все не отворялась. Он прислушивался к каждому шороху в соседней комнате. Но до него только по временам доходило шуршание женского платья, легкий звук сбрасываемой одежды. Лампа, освещавшая спальню, распространяла розовый мягкий свет, при котором отчетливо выступали все предметы в комнате. Курт пристально смотрел на дверь, но она не отворялась.

Вдруг он вскочил. Курт был не в силах удержать возгласа удивления и восторга. На пороге стояла Лорелея. На прекрасном теле ее, которое могло бы воодушевить любого художника, была надета прозрачная, кружевная сорочка, слегка прикрывавшая ее чудную грудь и оставлявшая обнаженными дивные руки. Эта сорочка, как прозрачная морская пена, покрывавшая восставшую из моря Венеру, опускалась до полу, до маленьких ножек красавицы. Густые черные волосы были распущены и окутывали плечи и все душистое тело, как черная бархатная мантия.

— Тише, — прошептала очаровательница, — тише, мой ненаглядный: счастье и блаженство для полного наслаждения следует вкушать в тишине и безмолвии.

Она подошла к постели, с которой юноша протягивал к ней руки, и присела на краю ее. Он с восторгом гладил ее плечи и чудные руки. Кровь горячей струей переливалась по его жилам и била по нервам, доводя их до невыразимой чувствительности. Руками он обнимал ее чудный стан. Лорелея откинулась назад, чтобы губами прижаться к его устам. Поцелуи посыпались за поцелуями, пылкие и страстные. Взглядами они пожирали друг друга, точно хотели проникнуть до самой глубины души.

— Ну что ж, — сорвалось с губ Курта, — дай мне обещанное блаженство. Ты самая обворожительная женщина в мире. Возлюбленная моя, будь моей, молю тебя.

— Твоей, да, твоей! — прошептала, дрожа от волнения, пылкая женщина.

В это мгновение послышались сильные удары в ворота Кровавого замка, как будто какой-то гигант хотел разбить их железным молотом. Испуганная Лорелея вырвалась из рук Курта, с удивлением смотревшего на нее.

Не вламывается ли в ворота таинственный судья, пришедший покарать, призвать к ответу обоих грешников, забывших правила чести и поправших ногами законы человеческой нравственности?

— Что это? — воскликнула побледневшая Лорелея. — Что значит этот стук внизу? Вот опять… С какой настойчивостью вламываются в мой дом. Должно быть, случилось что-нибудь особенное.

Курт поспешно соскочил с постели, и, пока Лорелея накидывала на себя капот в соседней комнате, он тоже торопливо оделся.

— Не беспокойся, я защищу тебя. Кто бы это ни был, никто не посмеет разлучить нас.

В эту минуту постучали в дверь спальни, и когда Лорелея открыла ее, то увидела перед собой горничную, полуодетую, бледную и трепещущую, с зажженной свечой в руках.

— Госпожа… Господи! Боже мой!.. У нас творится что-то ужасное! — кричала девушка, дрожа всем телом. — Во двор ворвались какие-то чужие люди с черными масками на лицах. Их ведет какой-то седой старик, при котором находится молодая женщина… Спасайтесь, госпожа, спасайтесь скорей. Я боюсь, они хотят посягнуть на вашу жизнь.

С минуту Лорелея стояла как окаменелая. Глубокая, отвратительная складка показалась у нее между бровями. Ее лицо исказилось от напряжения придумать какой-нибудь выход из создавшегося положения. Затем она повелительным жестом сделала знак горничной удалиться и, как только та вышла за дверь, обратилась к Курту дрожащим, взволнованным голосом:

— Они не должны застать тебя здесь. Если они найдут тебя со мной, то все пропало. Умоляю тебя нашей любовью, предоставь мне спасти тебя. Если ты когда-нибудь хоть немножко любил меня, исполни мою просьбу.

— Пусть будет по-твоему, — проговорил, немного подумав, Курт, — я готов, хотя мне стыдно обращаться в бегство, когда тебе грозит опасность. Но куда же мне спрятаться? Выскочить из окна невозможно, потому что внизу протекает Рейн. А здесь в комнате я не вижу никакой лазейки, где можно было бы укрыться от зорких глаз наших преследователей.

Но Лорелея подошла к дивану, на котором они раньше сидели, отодвинула его от стены и надавила скрытую в ней пружину. Тотчас же открылась потайная дверь и за ней показалась маленькая винтовая лестница, круто поднимавшаяся кверху.

Лорелея указала на нее Курту.