Пешие прогулки

Открытие это, однако, не обрадовало прокурора – меньше всего ему хотелось оказаться между жерновами; теперь его волновала только своя игра, и карты день ото дня шли к нему козырные: он уже составил наполовину список людей в области и в республике на самых высоких постах, что состояли на содержании у Артура Александровича, и доказать ему это не составляло труда. Сложнее было выйти на людей из Москвы, но и тут следовало ждать и работать. Но и не учитывать новый расклад, принимать безоговорочно сторону Шубарина, как решил он прежде, значило обрекать себя на дополнительный риск: из опыта противоборства с Бекходжаевыми он догадывался и о возможностях клана Файзиевых. Оставалось одно: осторожничать, потихоньку блефовать и, собрав достаточную информацию, при первой же возможности исчезнуть.

Ремонт в квартире заканчивался, наводили последний глянец, оставалось лишь отлакировать новые паркетные полы – и можно было переезжать; у него уже не раз спрашивали, когда же новоселье? Амирхан Даутович прекрасно понимал, что вряд ли ему удастся прожить в этой квартире хотя бы несколько месяцев, но начатую игру следовало продолжать, показывать, что вьёт гнездо всерьёз и надолго.

Пачка денег, что вручил ему Шубарин за посредничество в сделке с Хаитовым, так и продолжала лежать в ящике стола – он даже не удосужился переложить её в сейф. Странное чувство у него было: он даже не ощущал эти деньги деньгами, они не вызывали никаких желаний. То же самое с квартирой, за ходом ремонта которой он якобы ревностно следил… И деньги, и квартира, так неожиданно свалившиеся на него, казались ненастоящими, обманом, миражем… Только своё положение в «системе» Шубарина он принимал всерьёз.

Деньги в столе и навели на мысль хотя бы на полмесяца нейтрализовать Коста, внушить ему, что он пустил корни в «Лас-Вегасе» глубоко.

– Коста, я хотел бы обратиться к вам с личной просьбой. Во-первых, потому, что доверяю вашему вкусу, о котором все вокруг говорят, а во-вторых, у меня совершенно нет времени. Документы, которые я готовлю, во сто крат важнее моих личных дел. И мне хотелось бы скорее оправдать ту заботу и внимание, что проявляют ко мне мои и ваши благодетели. Я уже не говорю о том, что, ожидая результата, меня щедро авансировали, а я человек старой школы, не могу жить в кредит, оттого и корплю над бумагами день и ночь. А просьба моя такая… Через неделю-две закончится ремонт моей квартиры на улице Красина, где вам тоже, кажется, сняли комнату; необходимо обставить квартиру мебелью. Вот вам деньги. Здесь есть хороший магазин, с выбором импортных гарнитуров. Пожалуйста, вымеряйте квартиру и подберите мебель на ваш вкус в спальню, зал и на кухню. Заодно присмотрите что-нибудь из посуды.

– И Амирхан Даутович протянул Коста пачку денег.

Коста машинально надломил пачку, проверяя, не подложили ли ему «куклу», затем, вспомнив, с кем имеет дело, рассмеялся…

Засмеялся и Амирхан Даутович – оба поняли жест Коста однозначно. Предложение оказалось для Коста столь неожиданным, что он, кажется, растерялся, хотя и пытался скрыть это.

В первое Мгновение Джиоев, похоже, подумал, что прокурор даёт ему возможность отбыть с этими деньгами и не мешать ему в чем-то, но тут же отбросил эту мысль, потому что понимал: Азларханов знает, что для него, Коста, одна банковская упаковка денег, даже сторублевок, ничего не значит, и прокурор не станет так очевидно рисковать.

После ухода своего опекуна Амирхан Даутович как-то сразу сник, навалилась усталость и, если бы в кабинете стоял диван, он, наверное, прилёг бы – пропала охота к бумагам… Хотя он начал вновь регулярно совершать свои пешие прогулки и питался куда лучше прежнего, чувствовал он себя неважно, сердце то и дело напоминало о себе, спасали сверхдефицитные заморские таблетки, которые добывал ему Шубарин, да обычный нитроглицерин держал в кармане. Прежде чем подготовить решающий шаг, следовало окончательно стать в компании своим, но он не чувствовал пока к себе полного доверия ни со стороны старого бухгалтера Кима, ни его давнего друга Христоса Георгади: они постоянно, очень ловко, чего-то не договаривали ему, а без этого задуманное им дело заходило в тупик – он должен был найти ключи к конструкции айсберга.

Оба старичка, несмотря на преклонный возраст, любили заглянуть в «Лидо», каждый из них ещё не прочь был пропустить рюмку-другую хорошего коньячку, да и на кухне в такие дни, заранее предупреждённые Плейбоем, готовили для них какие-то особые блюда и тонкие закуски. В эти вечера и Амирхан Даутович вынужден был появляться в «Лидо», строить из себя человека, довольного жизнью и своим неожиданным положением. Гуляли широко; к ним за стол, сменяясь, подсаживались разные люди, и прокурору приходилось терпеть фамильярное отношение незнакомых типов и даже молодых приятелей и приятельниц Икрама Махмудовича, лезущих к нему в подпитии чуть не с объятиями. Но более всего его раздражал ресторанный дым – он едва не задыхался в табачных клубах, хотя ради поставленной цели терпел и это.