Пеший камикадзе, или Уцелевший

Пока в мобильном гудки менялись с мёртвой тишиной местами Медведчук изучал следы. В широком смысле. Не остаточное явление в виде материально фиксированного отображения одного объекта на другом, а идеальные мысленные образы, зафиксированные в памяти человека. Следы в криминалистике. Всё по классике: Игорь представил как Бис шёл по тротуару, неуловимо прихрамывая в своих треккинговых ботинках, на которые многие засматривались и потёртой куртке пыльно — травяного цвета, а за ним по асфальту неспешно катилась машина с диверсантами, а может, следом шли двое…

«Совсем как эти…» — подумал Игорь, засмотревшись на проходивших мимо ополченцев с клетчатой торбой у самого пьяного на плече.

Те в ответ тоже смотрели совершенно неласково, но скоро поравнявшись ослабили свои цепкие взгляды, так и не обменявшись ни единым словом.

Игорю на мгновение показалось, будто на ногах ополченца он заметил уже известные ему ботинки «Ампато» и даже сбросил звонок не дождавшись ответа, но комбат перезвонил почти сразу.

— Что случилось? — безо всякой радости сказал Ходарёнок.

— Нужна помощь.

— С калекой? — догадался Александр Васильевич.

— С ним, — подтвердил Игорь.

— Всё так плохо?

— Шансы сохраняются, — признался Медведчук, — но следует поторопиться.

— Чего хочешь?

— Людей.

— Сколько?

— До взвода. От Жорина или Котова.

— Хорошо, возьмёшь у Котова, — согласился комбат. — Скажешь, что со мной согласовано.

— Принял, — сказал Игорь в ответ.

Он быстро набрал Котову, объяснил тому положение, назвал место и время, после чего пытливыми глазами посмотрел в обе стороны и вернулся в кафе.

— Кому звонил? — игриво спросил Песков.

— Кому надо, — сказал Игорь.

Это вызвало едкую улыбку на лице Михалыча, который, казалось, раньше Вити расшифровал нехитрый укор в адрес болтливого водителя.

— О чём хотел поговорить? — спросил Медведчук Михалыча.

— Что ты думаешь по поводу исчезновения Егора?

— На самом деле… — недолго раздумывал Игорь, — не знаю. Много всяких мыслей было, но все они под разными углами кажутся мимо кассы. Я даже подумал, что могли выкрасть «укроповские» диверсанты, прознав после одного пиздеца у брода, что Егор не так уж и прост. Но скоро понял, что по той же причине Егор мог вляпаться в любую другую дурную историю — вдруг выяснилось, что он ещё тот задира и намедни нокаутировал одного урку из местного захудалого отрядишки… Но — там всё порешали. Мог и случайно попасть в переплёт — в городе повсеместно идёт передел сфер влияния между группировками, так что…

— Я почти уверен, что вы не в том направлении ищите, — сказал Михалыч, оттопыривая испачканные в жирной курице пальцы. — Похоже, вы так ничего и не поняли? У Егора личная драма. Он сюда не воевать приехал, а умереть.

— Почему так решил?

— Мы, конечно, долго не виделись, но мы давно знаем друг друга. Я не буду настаивать на своей версии, но как одна из них вполне имеет право быть.

— Говори, не томи.

— Как говорят, судите сами… Пораскиньте мозгами, как любят шутить сапёры: до недавнего времени Егор Бис — профессиональный военный, офицер элитного подразделения спецназа в стране, на счету которого сотни разминированных фугасов и Каргалинский гидроузел. За полтора года: медаль «За Отвагу», медаль — ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени с изображением мечей, медаль «Золотая Звезда», без преувеличения герой войны, герой России со всеми привилегиями… Вы же об этом знали? Я же сейчас не тайну открыл? — Олег вскинул бровями.

Песков и Медведчук утвердительно кивнули в ответ.

— …уважаемый в определённых кругах человек, — продолжил Михалыч, — обладатель протезов, стоимостью как квартира в центре Москвы, на каких большинству инвалидов у нас никогда не ходить, и квартиры в Москве тоже. Всё у него есть и всё относительно хорошо. Таких как он тянут за уши в партию власти, а затем в Госдуму… Внимание, вопрос: что он делает здесь?

Песков сразу, не думая, пожал плечами.

— Для меня ответ очевиден, — не дожидаясь ответа сказал Олег, — что — то не так может быть только в семье, с женой… Вспомни, с какой тоской о них говорил? Он здесь по причине личной драмы, других причин нет. Ну, такие мы люди!

Игорь не знал, что на это ответить. Он лишь вспомнил, как Егор был спокоен и уверен у брода в момент боя, словно не боялся ничего, не боялся умереть. Будто решил: будь, что будет. Он взглянул на Пескова, который вдруг утратил дар красноречия и сидел молча, выпучив глаза. Но затем Игорь припомнил, что ему несколько раз звонила жена Егора:

«Она же звонила? Значит, никакой драмы нет? — подумал он. — Тогда почему комбату звонил важный Бисовский генерал? Тоже волновался? Чего они вдруг все переполошились? Ещё эта врачиха его. И эта малолетняя шалава. Гарем, блядь, какой — то во главе с генерал — сутенёром», — разозлился Игорь, забегав глазами по залу. — Ты уверен? — наконец сказал он, обращаясь к Михалычу.

— У меня случай почти такой же, — сказал Михалыч. — Вот только жена меня не смогла столько терпеть. Видимо не любила так, как его. Столько лет они вместе? Никто не знает? Кажется, они поженились лет в двадцать.