Пеший камикадзе, или Уцелевший

Этим же вечером в батальоне все тайное стало явным — скрыть отсутствие ноги при отсутствующей руке было делом невыполнимым, и Егор знал, что это неизбежно вскроется. Да и ни к чему было подобное лукавство — пытаться сохранить в тайне подобные обстоятельства; поставленную перед собой задачу Егор решил — он оказался там, куда так стремился и пока что находился под протекцией, пусть и бывшего, но генерала. А генерал — есть генерал, для людей военных — что — то да значит…

В казарме Егор в одночасье был окружён неожиданным и искренним вниманием ополченцев; в штабе тоже — рассыпались украшающими эпитетами.

— Блядь! Как полчеловека?! — выплюнул из себя Ходарёнок, на лице которого даже усы воспротивились услышанному. — Полчеловека приехало на войну?! — он размашисто подвесил ладонь в воздухе и, не найдя на что обрушить возмущение, смахнул в пустоту за спиной. — Какому долбоёбу в голову такое пришло?

— Это за кого от генерала звонили… — уточнил Иса.

— Какая к черту разница от кого звонили! Надо было додуматься — калеку прислать! — басовито произнёс комбат и набросился на Абулайсова со словами. — По — твоему, генерал — долбаёб?

— Я же так не сказал! — возмутился Иса. — Я вообще умных генералов никогда не встречал!

— Только долбаёбов! — пробурчал кто — то из присутствующих, так, что всё услышали.

Кабинет по самый потолок залило раскатистым смехом.

— Вообще в глаза не видел! — не понял Иса всеобщего восторга.

— Где он мог их увидеть в горах Осетии?

— Э?! Ты — нормальный? Я из Беслана — там нет гор!

— Ты про Абхазию так не скажи! — предупредил Абга Цагурия с позывным «Абхаз». Высмеивание подобного толка в подобной среде было делом привычным, но только не в характере абхаза Цагурии, ни по этическим соображениям, ни в силу этнической солидарности с Абулайсовым. Он вообще не имел подобных склонностей и всячески презирал подобные выходки в отношении любой национальности.

К высказывания того же Исы, вроде тех, что вовремя осетино — ингушского конфликта осетины были так невероятно сильны, что были вынуждены сдерживать себя, чтобы атакуя не смести ингушей с их земли в Туркменистан, проскочив при этом Чечню, Дагестан и Каспийское море, — Абга тоже относился негативно и натужно. И мог при иных обстоятельствах выбить подобную блажь из головы любого своими рукам, имевшими поразительное сходство с десятилетними деревьями, вывернутыми из земли с корнями.

— Глеб!.. Кулемин!.. Ты чему радуешься? — влез в перепалку Ходарёнок.

— Василич, а чего я?! — исхитрился Кулемин. — Я что, один обрадовался?

— Погромче любого будет! — перекрикивая гвалт, улыбался комбат.

Уткнувшись лицами в широкие ладони, Котов и Жорин, казалось, уминали остатки смеха прямо из них. Комбат и сам едва сдерживался.

— Ладно, шутки в сторону! С утра жду калеку у себя; Жорин — представишь!

Жорин выдернул голову из ладоней с совершенно круглыми глазами на каменном красном лице и вырос во весь рост.

— Я? — прокашлялся он. — Почему я?

Смеха стало ещё больше.

— Все свободны! — скомандовал комбат.

Казарма батальона, включая карантинную роту, где новобранцы ожидали своего распределения по подразделениям, располагалась в четырёхэтажном административном здании. Чтобы не бросаться в глаза, Егор занял свободную койку в дальнем углу. Светильников здесь не хватало, но зато было окно. Правда Егор засомневался, что оно выручит днём, когда две трети его было заложено мешками с песком и подготовлено для ведения обороны. Успокаивало одно — это перевалочное место, карантин, а значит пробудут они здесь не долго.

Проснулся Егор рано. Достал из ручной клади бионический протез руки, а активный тяговый, что висел на спинке кровати, запихнул обратно в рюкзак. Предстоящее знакомство с командиром батальона волновало, хотя еще с вечера Егор решил — не возьмут, найдёт другой отряд. Приладив протез на место, проверил питание, проверил настройки, проверил хват — вдруг придется здороваться за руку. Стоило сразу показать — он не беспомощный человек, хотя, снаряжайся он на глазах окружающих — именно так бы и приняли. Прилаживая протез из углеродного волокна на место правой ноги, Егор нечаянно опрокинул рюкзак из которого торчал сменный беговой протез с длинной карбоновой дугой на конце, разбудив соседа. Разлепив глаза, тот лежал молча, вопросительно — выжидающе глядя в оба хмурых ото сна глаза.

Егор не помнил его имени — слишком много было с вечера ротозеев.

Размял культю, проверил синтетическую манжету, услышав:

— Мы вчера познакомились, просто напомню — Виктор. Песков, можно просто — Песок, — протянул он из-под одеяла руку. — Помощь нужна?

Егор протянул в ответ — проверить рукопожатие.

Песков, с недоверием и настороженностью собаки, которую кормят чужие руки, пожал стальную кисть протеза.

— Я помню, — соврал Егор. — Меня — Егор. Спасибо, помощь не требуется.

— Блин, как у Терминатора! — не мог смолчать Виктор. — Чего поднялся так рано? — вдруг посыпалось из его прокисшего рта. — А это, что за клюшка? — кивнул он на карбоновый протез.