Пеший камикадзе, или Уцелевший

Вины начальника батальонной столовки в этом не было: какие продукты давали – из тех и готовила.

Тем не менее, война в Украине при всей своей кажущейся схожести не была второй Чеченской, несмотря на то, что для большинства украинских военных являлась безусловно справедливой, как и обе чеченские для русских солдат на Кавказе. Да и защитники Донбасса агрессию Украины ни при каких условностях не принимали праведной, хотя бы вследствие того, что Донбасс не нападал на Украину, в отличии от Ичкерии, ставшей в войнах с Россией агрессором.

В страшных чеченских войнах русский убивал чеченца не из различий веры, а ради торжества справедливости, которая для него не строилась на грабеже чеченцев и их домов, их убийстве, насилии и унижении их женщин, похищении чеченцев с целью выкупа, тем более, рабовладения, как если бы человека в чеченце было сравнимо меньше, чем в русском. Безусловно, подобным образом – в отношении чеченских боевиков и людей ошибочно считавшихся таковыми – поступали и русские солдаты и офицеры, но однозначно сказать, что причины тому были одинаково значимые, вряд ли можно. Это было въевшееся в мозг горе поражений в тяжёлые моменты войны. Кровавая месть, глубоко пронизывающая сознание человека на войне – ещё вчерашних мальчишек – ненависть за убиенных боевых друзей, казнённых как в средневековье. Ярость и гордость одиннадцатиклассников. А скорее – и первое, и второе, и третье. Всё же, резать людям головы, как жертвенным баранами, надо быть способным и это было в природе горцев, но с точки зрения русского – в природе зверя.

Чеченец убивал русского главным образом по причинам идеологической вражды, основанной на священной борьбе с неверным, национальной гордости и самолюбия, горьких обид в тяжёлый период советской истории, после чего подобное недоверие и неуважение к целому народу сменилось противлением. Чеченец убивал, и делал это с большим уровнем ожесточённости нежели это происходило на Украине, где повстанцы–сепаратисты не прибегали к типичным для чеченских боевиков методам – захвату заложников, устройству терактов и этнических чисток.

Впрочем, и без всего перечисленного человека в человеке на войне не оставалось, он выгорал, как свеча, и неважно было он русский, чеченец или украинец. Убивали друг друга обычно, без геройства, чтобы выжить. Когда сатанели – убивали с особой жестокостью. Обыкновенные убийства. Только и всего. Назвать иначе, не выкручивался язык… Герой–боевик из ПЗРК сбил вертолёт с четырнадцатью военными на борту близ горы Карачун, недалеко от Славянска; спецназовцы героически отвоевали выжившего пилота и тринадцать мертвецов, среди которых – бравый генерал, обещавший убивать мирное население России, теперь – мёртвый герой Украины. Вот, такое обыкновенное геройство одних и других. Всех можно понять, всех – оправдать. Зачем украинским солдатам мёртвые тела товарищей ясно–понятно – клятва «своих не бросать», клятва распространяется и на мёртвых, провести ритуал, отдать последний салют, отомстить. Зачем мёртвый генерал сепаратистам – страшно предположить, может, тоже – для ритуала…

Однако, кое–что общее усматривалось в войне на Донбассе и в Чечне. Ни одно из государств, участвующих в войнах, ни Украина, ни Россия, каждое в своём случае – Россия в Чечне, Украина на Донбассе – не могли поступиться частью своей территории, считая себя независимыми и суверенными. Логика в действиях государств в обоих случаях имелась и в этой связи Егор, исходя из собственного тонкого ощущения был на стороне и украинской армии и донецких повстанцев, не украинских добробатов и нацбатов, что были для Биса сродни чеченским боевикам, кем, опять же по его мнению, являлись и местные ополченцы и российские добровольцы – донбасские сепаратисты – и он сам. Всё же, одну из причин волонтёрства Егор называл ту, что Украина в разное время отправляла в Чечню для войны с Россией – убивать её солдат и офицеров – тысячи своих наёмников из праворадикальной ассамблеи. Украинские боевики «геройствовали» в Карабахе, Приднестровье, Грузии, но Егор встретил их впервые в Чечне, на консервном заводе, во время второго штурма Грозного – русых, с широкими славянскими лицами и чёткими прямыми носами, светлобородых, может быть, даже голубоглазых – правда, к моменту встречи, мёртвыми.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Скрестив за спиной руки, Ходарёнок мрачно выхаживал по кабинету в молчаливом сопении присутствующих ротных командиров с глазами полными тревоги и общего непонимания обстановки.