Пеший камикадзе, или Уцелевший

– По данным разведки… – начал он, – …сегодня утром мобильная группа семьдесят девятой аэромобильной бригады ВСУ с наскока пыталась занять высоту двести семьдесят семь. Атака противника захлебнулась, напоровшись на полевую оборону, но будь их больше – мы столкнулись бы с серьезными проблемами. Возможно, это только передовая группа, основные силы – ещё на подходе… В связи с этим, приказываю: в кратчайшие сроки провести мероприятия по организации и усилению полноценной обороны кургана, в том числе в Снежном и Дмитровке… Взять под контроль мосты через Миус и Крынку в Зугрэсе. Помимо поставленных прежде задач и мероприятий… Игорь, – обратился Ходарёнок к Медведчуку, – выдели две разведгруппы на следующие направления: первое – мобильной группы десантников, ушедших на Мариновку, и второе – на подступах к кургану. Артиллерия «нулевого километра» уже привязана к высоте?

– Так точно, – хмуро доложил Иван Блажко с позывным «Урал».

– Иван, надо перебросить на курган пару зенитных установок…

– Сделаем, – тихо согласился он.

– А «малая горка» под «артой», или голая?

– Обе горки привязаны, командир, – поднял он голову. – Надо будет – до самого Днепра «арту» привяжем!

– Отлично, – призадумался комбат. – Другие мероприятия доведу после рекогносцировки. Собираться уже не будем, дополнительные распоряжения пройдут по радио. Более не держу, все свободны. Кроме, Кулёмина…

Медведчук поднял руку над головой.

– …Медведчука и Абулайсова, – заметив, добавил комбат. – Глеб, обожди минуту – быстро уладим вопрос, – кивнул он Кулёмину. – Игорь, что у тебя?

– Бис Егор: хочу забрать к себе, прошу разрешения. Иса, не возражаешь?

Абулайсов распрямился на стуле.

– Не возражаю, забирай. Мне калека с самого начала не был нужен.

– Погоди, Иса, не горячись, – остудил комбат осетинского командира. – Помнится, он у тебя непросто так?

– Непросто, и что? Мне нет нужды в нём. Нет пользы, кроме внутреннего раздора. Он уже нажил себе врагов… Завтра же забирай!

– Командир, не возражаешь? – отвернулся Медведчук к комбату. – У меня есть интересная придумка по его профилю в свете последних событий.

– Игорь, а тебя я просил проверить его… Что скажешь?

– Проверили, командир… – неудобный момент смутил Игоря: задача была из давних, – доложить особо нечего: учился, служил, подорвался… Правда, есть один нюанс, доложусь отдельно.

– Ясно. Как использовать хочешь?

– Минирование…

– Принял. Забирай. – Ходарёнок поднялся. – Идём, Глеб… Игорь, давай-ка ты тоже с нами. Выезд через пять минут.

– Если не возражаете, – Биса тогда заберу сразу? Может понадобиться на кургане… Иса?

– Он с утра по заданию Джамалдаева работает. Нет его в батальоне.

– Хорошо. Завтра, так завтра…

Этим утром, но часом ранее, Текуев с позывным «Пепел» на построение не явился.

– Где Пепел? – спросил Бис Голиафа.

– Развеяли… по ветру! – с удовольствием сказал Дзилихов и сделался абсолютно довольным собой. – Сейчас Берг будет, – добавил он в конце.

Бис заметно напрягся, успев за время позабыть и, сделав равнодушный вид, спросил:

– И где он?

– Задерживается.

Кобергкаев появился позже остальных приметной издали походкой над которой многие посмеивались. Он походил на человека, которому на плечи взвалили неосязаемый посторонними и им самим мешок картошки, неудобно упирающийся в затылок.

– Ну, и рожа у тебя, брат! Ох, и рожа! – раскрестив руки, словно две дубины, процедил сквозь зубы Голиаф. – Страшно смешная, как у алкаша. Людям тебя показывать категорически нельзя, будут бояться, что покусать можешь!

Егор улыбнулся одним ртом, едва заметной улыбкой, которую даже если б заметили вряд ли таковой признали.

Вообще, пришлый люд на Донбассе был на редкость едким. Поговаривали, что такова была особенность этой публики, – ихний юмор жизнь не продлял, а скорее успокаивал оголённый нерв. Вполне возможно этим людям предстояло взглянуть на свою жизнь из самой последней её точки, и потому на этот счёт строгого табу не было. По такому случаю зло шутить и смеяться надо всем чем можно, в том числе и друг над другом не возбранялось.

Физиономия Кобергкаева отмеченная свежим шрамом стала грубее и ещё сохраняла умеренную отёчность и синюшную желтизну, но Егор смотрел в неё глубоко и спокойно, даже немного забавляясь, зная – это скоро пройдёт.

В упор не замечая Биса, Берг со знанием дела проверил рабочее место: влез под капот, дважды пнул левое переднее колесо – не вполне понятно, на что рассчитывая – и, наконец, усевшись за руль, впервые взглянул на того через зеркало. Бросив косой плотоядный взгляд и пригладив пятернёй шевелюру, беззлобно цыкнул на отражение, – но, будто всё–таки на Егора, – огладил неопрятную бороду и завёл двигатель. Егор всё помышлял, какой будет теперешняя вражда с Кобергкаевым и ничего не придумал.