Пешка

Я покачала головой – боялась подать голос и выдать страх. Даже буннек не вселял в меня такого ужаса, как сейчас Фаолин. Мне вспомнилось предостережение Теннина, что лучше держаться подальше от Лукаса и его людей, и я судорожно сглотнула.

Конлан по-доброму улыбнулся.

– Обещаю, тебе никто не причинит вреда.

Он встал и повернулся к Лукасу. Я не видела их лиц, но резкость в голосе Конлана давала понять, что он уже не улыбался.

– Лукас, это что еще такое? Мы не трогаем невинных людей.

Фаолин грубо рассмеялся.

– Может, тебя она и одурачила, но меня так просто не проведешь. Она что-то замышляет, и я выясню что.

– Не все люди представляют для нас угрозу.

– Это мне решать.

Голос Конлана ожесточился.

– Допрашивай ее, сколько хочешь, но я не позволю причинить ей боль. Мы не такие.

– Ты забыл, что на кону? – прорычал Фаолин. – Ты готов рискнуть его жизнью ради какой-то девушки?

Его жизнью? О ком это они?

– Он всегда будет для меня на первом месте, – серьезно ответил Конлан. – Но ты сам знаешь, он бы не одобрил это, будь он здесь.

– Довольно, – тоном, не терпящим возражений, рявкнул Лукас, но это ничуть не разрядило напряженную обстановку. Он обошел Конлана и долго смотрел на меня сверху вниз, прежде чем сказать: – Пойдем.

Я не шевельнулась.

– Куда?

В его глазах сверкнуло раздражение: он явно не привык к неповиновению.

– Туда, где мы сможем поговорить наедине. Если только ты не предпочитаешь остаться здесь с Фаолином.

В одно мгновение я вскочила на ноги, затем обошла рассерженного, возражающего Фаолина и последовала за Лукасом через дверь, которую не заметила раньше. Мне приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за его широким шагом. Он повел меня по короткому коридору к открытой двери.

Стоило увидеть, куда мы пришли, как страх понемногу стал утихать. Мы оказались в библиотеке с большим полированным столом в углу и двумя мягкими креслами у холодного камина. Во всем чувствовалась мужская рука: начиная от темно-синих штор на окне и заканчивая темным паркетным полом.

Вместо того чтобы направиться к столу, Лукас подошел к креслам и жестом пригласил меня сесть. Я послушалась, а он занял второе кресло. Мы впервые оказались одни, и своим присутствием он будто наполнял каждый сантиметр помещения. Лукас по-прежнему выглядел грозно, но больше всего меня смущала его грубая мужественность.

Он не тратил время на вежливую беседу, и его первые слова застали меня врасплох:

– Я прошу прощения за то, как с тобой обошлись в моем доме, – скованно произнес он, словно не привык извиняться. – У нас есть веские причины относиться с подозрением к незнакомцам, но нам стоило уладить это дело более деликатно.

Я шумно выдохнула.

– Спасибо. Значит, вы меня отпускаете?

– Это зависит только от тебя. Я не желаю тебе зла, но и не стану рисковать жизнями своих людей. Придется ответить на наши вопросы, чтобы доказать, что я не совершу ошибку, выпустив тебя отсюда.

Я напряглась.

– Какого рода вопросы?

Он слегка наклонил голову, пристально рассматривая меня.

– Начнем с того, что привело тебя сегодня в мой район, а дальше посмотрим.

– Я даже не знала, что ты тут живешь.

– Это не ответ. Кого ты навещала?

Я сложила руки на коленях.

– Не могу сказать.

Уголки его губ опустились.

– Тогда устраивайся поудобнее, поскольку мы здесь надолго.

– Дело не в том, что я не хочу отвечать, – выпалила я. – Поверь, мне не терпится уйти отсюда не меньше, чем тебе – от меня избавиться.

Лукас оставался непоколебимым.

– Для собственной защиты у тебя слабоваты аргументы.

Я не могла предать доверие Теннина и выдать его фейри, которых он боялся. Но если вообще ничего не скажу, то свободы мне не видать.

– Ты знаешь, что я охотник за головами, – начала я, и он кивнул. – Человек, с которым я виделась, тайный осведомитель, помогающий мне с некоторыми заданиями. Поэтому я не могу назвать его имени. Я дала ему слово и не нарушу его.

Я ожидала, что он продолжит настаивать на своем, но Лукас сменил тему:

– Ты сказала, что с недавних пор твоя жизнь изменилась. Почему?

– Я также сказала, что это личное.

Он неумолимо прожигал меня взглядом.

– Дай мне хоть что-то.

Я так сильно закусила щеку, что почувствовала медный привкус. Последнее, чего мне хотелось, это обсуждать с ним родителей. Кто его знает, вдруг он ненавидит их, потому что они поймали кого-то из его приятелей и это настроит фейри против меня. Но иного выхода из ситуации я не видела.

Мои плечи поникли в знак поражения.

– Неделю назад мои родители пропали. Последний раз я видела их в тот же день, когда мы с тобой столкнулись в Манхэттене. С тех пор я ищу их. Поэтому я была в «Тэге», а затем и в «Ральстоне» – до меня дошла информация, что они приходили туда в ночь своего исчезновения.

Мне было противно от того, как срывался мой голос: из-за этого я казалась себе крошечной и слабой. Сколько бы раз я ни говорила об их исчезновении, легче не становилось.

Лукас задумчиво наблюдал за мной несколько минут, его выражение лица оставалось непроницаемым. В конце концов он спросил:

– Чем занимаются твои родители?

– Они охотники за головами.

Он нахмурился, словно его внезапно осенило.