Пешка

Осторожно ступая, с гудящей головой и расфокусированным зрением, Марина добралась до кушетки, следуя жесту врача, и плюхнулась на нее со стоном. Оторвав свое лицо от лежащих на столе бумаг, он спросил ее ФИО и стал что-то искать на столе. Как оказалось, предметом его тщательного поиска был молоточек. Постукав зачем-то по лбу Марины пальцами, а по колену найденным молотком, доктор с сожалением заглянул ей в рот, наверное, желая убедиться в наличии языка, ведь пациентка полулежала всё время молча и даже ни разу ни о чем не спросила. Да и сам он был не особенно разговорчив. Всем своим сутуловато-удивленным видом он показывал безысходность состояния больной и бесполезность какого-либо медицинского вмешательства.

Марине, с больной её головой, врач показался совсем молодым.

–Практикант, наверное, и что он может,– не спрашивая, а утверждая, сказалось Марине свыше.

– Только пустая трата времени – уныло вдогонку ответило ей подсознание.

Врач безразлично пробубнил что-то о дальнейшем обследовании, вероятном лечении. Сейчас, поскольку никакого оперативного вмешательства ей не требуется, женщина может подождать в коридоре выписку и спокойно направиться домой.

Выслушав монолог врача, Маринка, вяло шагая, отправилась обратно в коридор. А тут была сплошная толчея. Прибывающий в приёмный покой народ гудел как улей. Санитары с каталками и без них носились меж больных, задевая стоящих и сидящих в коридоре. Медицинские сёстры с недовольным видом сновали с какими-то пластиковыми контейнерами взад и вперёд. Врачи с отсутствующим взглядом вальяжно выплывали из своих кабинетов с пачками бумажек в руках и куда-то испарялись. Вот, собственно, и поэтому очередь, желающих исцелиться поневоле, росла.

Марина, уже не надеясь на свободный стул, поискала глазами место у окна. Там была открыта форточка, дул легкий ветерок и не было тяжелого запаха лекарств и пота. Тут ей сделалось совсем дурно. Пол стал раскачиваться под ногами с огромной амплитудой, стены поменялись местами с полом, а лампы дневного света вообще потухли. Стало темно и жарко. Недолго раздумывая и не философствуя на тему относительности бытия к психическому и физическому состоянию индивида, Марина отключила своё сознание.

1

Сколько прошло времени она не знает, но очнулась на чем-то жёстком в залитой комнате светом.

– Пришло и мое время отбыть в мир иной? – проплыло в затуманенном её мозгу.

Марине очень хотелось запечатлеть момент перехода из этого мира в запределье, и она стала изо всех своих сил вглядываться в окружавшее её пространство. Какие-то большие мутные пятна плавали вокруг. Слышался звук металлических, как ей показалось, ложек и за этим звуком следовало, неприятное на слух, звенящее многократно эхо. Было такое впечатление, что сотня чьих-то голосов о чём-то говорят в большом пустом помещении, причем монотонно и не прерываясь.

–Это, наверно, ангелы делят меня между собой. Решают куда забрать, вверх или вниз.

Тут одно из пятен отделилось от общей массы и приблизилось к лицу Марины. Пятно попрыгало перед её взором, расплылось, вытянулось, заходило волной и как-то сплющилось. На нём стало вырисовываться что-то очень похожее на рот.

–Женщина,– сказал рот на пятне и захлебнулся своим кваканьем и бульканьем.

– Ты меня слышишь?– вдруг заорал рот в лицо Марине и заквакал опять.

Но её сознание ничего не понимало, а только воспринимало.

–Женщина, – повторилась абстракция и деёрнула её за одну щеку и больно похлопала по другой.

От этой неожиданной боли госпитализированная только и смогла выдавить из себя:

–У-му-у-у…

–Нормалёк! Стала как новенькая,– удовлетворенно пропело пятно и как-то нервно задрыгалось в воздухе.

–Эй, увозите! Готова пташка, – гаркнул рот и уплыл куда-то прочь.

Ложе, на котором её повезли в неизвестность, качалось из стороны в сторону и потряхивало мелкой дрожью. Пытаясь поднять непослушные веки и хоть как-то понять происходящее, Марина вглядывалась в мелькающие сверху световые импульсы. Они вспыхивали с определённой периодичностью, но откуда они исходили, ей рассмотреть не удавалось.

–Ну, вот и всё. Почему люди так боятся смерти – это совсем не страшно. Легко и просто. Точно легче, чем жить в жизни. Абракадабра. О-го! Я ещё немного могу соображать и произносить, хотя бы в уме, такие сложные словосочетания. Значит, мозг и там работает. Точнее будет сказать, уже тут. Ничего не болит. Какая эйфория. Я давно такого не испытывала. Со времён пылкой влюбленности в юном возрасте. Давно это было и уже можно считать неправдой. Но почему я не вижу световой тоннель? Такое впечатление, что я плыву в лодке…Ну да, перевозят меня в загробный мир. А кто везёт? Кто будет моим паромщиком?