Пешка королевы

Пока все только подтверждало его правоту: королева уже использовала меня тайно. И я начал колебаться. Он прав: что я, в сущности, теряю, если приму покровительство демонов? Лишь сменю один поводок на другой.

Его подарок – рубиновое кольцо – я теперь носил постоянно. Без него, как без подвески Шериады, я чувствовал себя беззащитным.

Та неделя на Острове запомнилась мне сильным снегопадом (настолько, что однажды мы не смогли выйти: парадное крыльцо вместе с дверьми замело, что уж говорить про выходы для слуг), яркими красками миров Руадана, холодом, раздражением на Тину, которая ничего не хотела понимать.

А еще странным, неестественным воодушевлением. Во мне словно загорелся огонь – никогда раньше ни одно занятие мне так не нравилось, как колдовство. Магией в привычном для жителей Острова понимании – а значит, и привычном для меня – это ни в коем случае не было. Это решение задач в уме. Это стратегия. Это головоломки, которые я так любил. Это словно шахматы, где твой соперник ничуть не хуже – он умен, коварен, зато если все пройдет, как надо, победа будет красивой.

Вспоминая сейчас, я осознаю, что все время находился в сильнейшем нервном возбуждении. Наверное, на грани срыва. Меня швыряло от удовольствия и восхищения собой до ужаса перед положением, в которое я угодил.

Его прекрасно обрисовал мне одним вечером Криденс. Он зачем-то захотел сыграть со мной в шахматы. Наверное, ему было скучно. Или он думал выведать что-нибудь о Тине. Последнее время он только о ней и говорил.

Мы разыграли любопытнейшую партию. Начало я, признаться, пустил на самотек. Что поделать – привык побеждать, не ожидал, что Криденс окажется достойным соперником. А он чуть не растерзал меня уже к десятому ходу.

В миттельшпиле я опомнился. В эндшпиле мы схлестнулись не на жизнь, а на смерть. Фигур на доске осталось всего ничего, и среди прочего – черный ферзь, королева Криденса. Я уже три хода пытался ее «съесть», но Виета не позволял. В итоге мы чуть в глотки друг другу не вцепились из-за этой фигуры.

– Видишь, – неожиданно сказал Криденс. – Ты как этот ферзь. Сейчас он загнан на край доски и выглядит довольно безобидно, правда? И белые, и черные грызутся за него.

Я смотрел тогда на доску и понимал, что Виета прав. Допустим, пока от меня никакого толку. Но даже сейчас такие хитрые любители интриг, как лорд Виета, смогли бы найти мне применение. Я застрял на этой доске, увяз по уши, и достанусь победителю.

Тогда у меня впервые мелькнула ясная мысль взять все в свои руки. Она и раньше приходила мне в голову, но не так отчетливо. Нужно что-то сделать и как можно скорее. Я – не фигура, которую двигают по шахматному полю. У меня есть голос, есть душа, есть свое мнение, наконец. Ни один из Повелителей этого как будто не видел. Руадан хотел превратить меня в бессловесную куклу. У Шериады это почти получилось. Она уже избавилась от парочки мятежников за мой счет, а я ни слова не сказал, ведь что скажешь королеве? И она продолжит использовать меня дальше. Руадан прав, ей даже печать для этого не нужна.

Тогда я впервые серьезно подумал, что с меня хватит. Если раньше я просто хотел продать себя подороже, то теперь решил, что могу пользоваться своей силой сам.

Наверное, дело в том, что у меня наконец начало получаться. Магия, я имею в виду. Я поверил в то, что мне говорили все вокруг: я действительно сильный волшебник.

А еще дело в том, что я разрывался на части. Перемены всегда давались мне тяжело. Но мне еще требовался повод, толчок, чтобы начать действовать. И он не заставил себя ждать.

Толчком послужили два события. Одно спровоцировал Криденс – впрочем, бессознательно.

Он учил меня порталам, и мы в ту неделю много перемещались по Острову. Сначала недалеко от особняка, потом – в столицу, а после – в провинции.

В итоге я понял, как работают порталы в теории – да, пока только в теории – и мог бы даже перемещаться из мира в мир, сил бы хватило. А Криденс в это время смотрел по сторонам и делал выводы.

– Значит, так выглядит родина Повелительницы? – сказал он однажды.

Нас выкинуло в мещанский район столицы – там, где после двухлетней разлуки я наконец встретил сестру. Да, я специально загадал именно его: эмоциональная привязка усиливает любое колдовство.

Была ночь, газовые фонари горели, но сумрак они разгоняли плохо. Ночью снег никто не чистил, и витрину ателье, а также ближайших к ней домов, «украшали» уродливые фанерные ставни.

Я оглянулся и впервые увидел улицу такой, какой, наверное, видел ее Криденс. Тихо. Уныло. Бедно. В Междумирье даже трущобы выглядели лучше.

– Насколько я знаю, это родина ее матери. Королева говорила, ее мать сбежала отсюда. – За такие слова легко можно было попасть на Острове за решетку, но мы говорили по-нуклийски. Если кто и подслушивал, то он ничего не понял.

К тому же я теперь запросто мог лишить этого «кого-то» языка. Чего мне было бояться?

– И я ее понимаю, – Криденс пнул рыхлый снег. – Я бы тоже отсюда сбежал. Это правда, что Сиренитти скупает землю у местных лордов? Твою сестру это очень беспокоит.