Пешка решает всё, или Тайны Белого Короля. Часть первая

А трамвайчик, тем временем, въехал на каменный мост – очень старый, чтобы его разрушить и крепкий из-за связывающего камни состава, который так и остался неразгаданным до сих пор (хотя, думается, это лишь присказка для привлечения туристов). Несмотря на это, мост соединял два берега – два района разросшегося с веками городка. Район на другом берегу был новый. Многоэтажные здания в центре величественно возвышались и ослепляли больше своей новизной, чем блеском множества окон. Под ними находилась площадь с многочисленными скамеечками и вечнозелеными елями, отделяющих этот восьмиугольный оазис плотной шеренгой в несколько рядов от шумного газового облака стремительных машин. Здесь жили стремительно. Любили и ненавидели одинаково сильно. Смерть – эта покладистая фрау, не поспевая за таким ритмом, пропускала нужных ей людей. Затем нанимала неожиданных помощников, расплачиваясь с ними той же монетой. Одни люди возносились и падали, похожие на голубей, проживая всю жизнь в подобном ритме. Другие – мерно плыли по течению, как ленивые пушинки, более или менее удачно огибая многочисленные водовороты. Третьи же стояли социально выше или ниже, и потому могли жить более свободно, но и более одиноко: темп жизни таких людей несколько динамичней, чем кажется на первый взгляд. Их мозг работает постоянно – год за годом сильнее и сильнее из-за редкой возможности следить за многим происходящим вокруг, одновременно анализируя и планируя, играя на мелких личностях и редко заботясь о подробностях их не интересующих. Становясь со временем жестокими и равнодушными к чужим и чересчур эмоциональными с близкими и собой, умирают они в большей части одинокими, жалея себя и прощая всем. Странное время создает странных людей, лишь давая предпосылки и намечая пути, позволяя каждому развиваться самостоятельно. Жестоко наказывая лень и привязанность, показывая обязательное стремление к свободе во всем: в деньгах, друзьях, любви. Но, что самое главное, всем этим показывая нам свободу выбора, смеясь и наблюдая за нашими муравьиными пастбищами (в принципе шатающихся от цели к цели, от верха к низу, от человека к человеку, от любви к ненависти, от жизни к смерти) наделенных душой созданий.

Но город жил, особенно в этой части. Посчитав старую лишь своим приростком, использовал её для успокоения души в церкви, воспитания сознательной молодежи в университете и поддержки делового городского населения продуктами. И никто не замечал в этой суете того единственного существа, которое настолько принципиально, настолько безжалостно к ощущению своей ненадобности и одновременно настолько богато, что сама смерть ему подчиняется, называя его Временем.

Время неумолимо старило день, отзвенев последние лекции воодушевленным гулом студенческой братии, и тихими вздохами преподавателей, собирающихся домой – единственных людей, которые замечали присутствие могущественного полубога только в сравнении с постоянно молодыми лицами слушателей. Лишь студенты не имеют возраста, и, пожалуй, время не властно в этом определении, с лихвой отыгрываясь на преподавателях, порой не щадя даже самых ценных для человечества личностей, а может, наоборот, только поэтому… Наступил вечер.

ГЛАВА 8

Человек не спешил домой, он знал, что там чисто и пусто.

Вековые дубы черной стеной возвышались перед ним. Светлячками-переростками выглядели дежурившие с карманными фонариками полицейские. Он не хотел освещать парк ночью, давая последний приют потерянным теням и мыслям горожан, чтобы утренний свет уже навсегда дал им покой.

Пройдя по темному парку, он ступил на белую светящуюся от странных камней аллею с еще более непонятными черными деревцами, которые не могли быть настоящими, так как никогда на них не было и намека на листья или их рост. В этом свете человек казался более величественным. Твердый взгляд, казалось, мог разрушить даже самую крепкую стену. Плотно сжатые губы и маскообразное лицо, на котором редко можно было видеть какое-нибудь выражение. Высокий лоб не отрицал наличие определенного багажа мыслей, возникающих стремительно, оставляющих яркий и глубокий след в порождающем их сознании. Русые волосы спадали вьющимися прядями на лоб, заставляя их владельца периодически убирать их длинными пальцами. Шел он практически неслышно, редко задевая непослушный гравий, сливаясь с многочисленными тенями в парке.

Дом был погружен в наступающие сумерки. Налив в стакан апельсинового сока, он включил телевизор и прочитал записку, оставленную Сержем на журнальном столике. Перечитав ее несколько раз, он улыбнулся, друг его стал оставлять меньше предпосылок для игры слов. Не думая больше о записке, он неожиданно для себя увлекся фильмом, просидев перед телевизором до глубокой ночи. Дойдя до постели задумался и, вздохнув, отключил, молчавший целый день, телефон. Ему вообще редко кто звонил и если бы не государственный контракт, то уже как полгода назад он избавился бы от телефона. Вздохнув, он лег и сразу уснул.