Песий бунт

– Видал таких? – негодующе сплюнул Умник – Нет, чтобы показать – вот эти и эти нас ограбили… трахаться пошли, никакой сознательности… а собаки совсем распустились… давай по сто грамм?

– Давай – проворчал второй охранник, верзила с оттопыренными ушами и уныло висящим носом-что ж поделать… работа все сложнее и сложнее… нанимали нас для чего? Шавок не пускать в магазины. А что получается? Получается…

Тут он замолчал и молча достал плоскую стеклянную флягу. Два охранника давно нашли общий язык и выяснили, что дешевле брать поллитру и потом разливать на две емкости. Это давало возможность быстро и одновременно выпить, не рискуя попасться на глаза начальству.

– А получается, что нам скоро придется как сами эти собаки, по дворам бегать… меня, например, такой расклад не устраивает.

– Меня тоже… – мрачно сказал Умник – я всю жизнь, можно сказать, положил, чтобы этих тварей изничтожить. И что получается? Получается, что им на меня глубоко наплевать.

– Кому? – спросил слегка осоловевший напарник.

– Да собакам – сплюнул Умник – я на них с ружьем – а они мне только хвосты показывают… даже прицелиться не дают.

– А вот это точно – глубокомысленно отозвался напарник – я тебе что скажу… я тебе скажу, что наступает конец света. Или, по крайней мере, его передел. Ты погляди, что получается… сколько веков человечество использовало животных в своих корыстных целях? причем не просто использовало, а в самом гнусном смысле этого слова. Попользовались, опустим, коровой, и на бойню ее. Попользовались собакой – и на живодерню… вот теперь нам мстят. А что будет дальше, ну никому не известно.

– Сплачиваться надо!! – поднял Умник поросший рыжей шерстью кулак – и всем миром этих шавок долбить!!

– Все бы тебе, Умник, долбить. Думать надо. А еще Умник…

– А я тебе так скажу – вот эти сволочи, баба с мужиком, мало того, что обделались от страха, когда на них псы поперли, так еще и отказались их преследовать!! Вот из за таких вот… равнодушных мы поражение на хрен и потерпим. А с тобой мне не по пути – раз ты так хорошо к собакам относишься.

– Я никак к собака не отношусь!! – взвился Длинноносый. – Никак!! У меня и так нервы ник черту, в охрану пришлось идти, так и здесь ты еще меня заводишь!! Что с тобой делать!!

Закинув на плечи звякнувшие карабином ружья, рассорившиеся охранник побрели к магазину…

* * *

Петенька донес бы свою благоверную на руках до дома – будь она хоть чуть-чуть полегче… впрочем, размеры красавицы его не смущали, даже наоборот, вдохновляли, скорее… в женщине должно быть много всего – а не только ног или, например, груди. Это убеждение он пронес всю свою жизнь, начиная со школьных лет – и именно поэтому никогда не оставался один. Закомплексованные пышки были более доступны, чем испорченные мужским вниманием красавицы – но такой размер, какой имела его супруга, Петеньке встретился впервые. Сам не мелкий, против своей избранницы он выглядел худощавым подростком. А то, что при всем своем весомом достоинстве женщина ничуть не комплексовала, и заставило его сделать выбор. Кроме всего прочего, дама ничуть не ограничивала его в приеме спиртного – до которого Петенька был великий охотник – и сама всегда была не прочь пропустить бутылочку – другую сорокаградусной веселящей жидкости…

Таким образом, к тому возрасту, в котором у среднестатистического мужчины наступает кризис, Петенька жил идеальной во всех отношениях жизнью.

Его жена Наташа чувствовала, что в муже закипает и рвется наружу несдерживаемая любвеобильность – но именно поэтому и шла не спеша, с достоинством переставляя колонноподобные ноги и колыхаясь не только животом, но и боками. Пусть немножко потерпит. Страстнее будет.

Но Петенька не хотел терпеть – едва счастливые – несмотря на потерю мясопродуктов – супруги вошли в квартиру, он прижал знойную женщину к стене и стал рвать, сдирать с нее одежду…когда после розовых рубашечек взору открылось нечто живое и колышущееся, он вдруг вспомнил, что в любовной прелюдии отсутствует одни важный момент…

– Погоди, я бегом – страстно прошептал он и, подпрыгивая и одновременно выскакивая из штанины, рванул на кухню. Позвякав и побулькав, он вернулся в коридор с подносиком, на котором стояли два полных тонкостенных стакана и два соленых огурца. Лицо Наташи расплылось от удовольствия, как квашня – любовью в коридоре они еще не занимались, а то, что Петенька принес выпивку, могло означать только это.

Жеманно оттопырив пухлый мизинчик, она салютнула стаканом – который в ее руке действительно казался рюмкой – и с наслаждением его выпила…Петенька свою дозу проглотил, как сырую воду, даже не заметив мерзкого вкуса паленой водки – и, рыча, утопил руки в боках супруги…

Возня и пыхтенье любовной игры закончилась странно – любовники шарахнулись друг от друга, как ошпаренные, и ломанулись на кухню…тесный дверной проем их, конечно, не пропустил – и после некоторой борьбы Наташа, как более благоразумная, вдвинулась в сортир. Звуки, доносившееся из кухни, говорили о том, что супруга тоже безжалостно выворачивает наизнанку…