Пески Амона

— Нет, — твердо ответил царь. — Не станем к одной ошибке добавлять другую. У тебя еще будет время искупить вину.

И так они молча простояли весь остаток ночи. Темноту то и дело раздирали зажженные стрелы — враги выпускали их, чтобы осветить пространство перед брешью. Пламя метеором прочерчивало небосвод и, потрескивая, втыкалось в землю.

Когда занялся рассвет, царь велел Пердикке провести перекличку, чтобы узнать, сколько человек погибло или пропало без вести. От двух тысяч воинов, что он взял с собой на штурм, осталось тысяча семьсот, остальные пали в засаде, и их трупы лежали теперь, незахороненные, у бреши и бастиона.

Царь послал глашатая попросить встречи с Мемноном.

— Нужно поговорить о возвращении тел убитых, — объяснил он ему.

Глашатай выслушал предлагаемые царем условия, взял белое полотнище и, сев на коня, направился к вражеской линии. Он трижды протрубил в трубу, прося перемирия.

Из бреши донесся такой же троекратный звук, и глашатай медленно, шагом, проехал в пролом.

Прошло какое-то время, и со стены в брешь спустился другой глашатай. Это был грек-колонист, говоривший с сильным дорийским акцентом, вероятно с Родоса.

— Царь Александр просит переговоров о выдаче тел его погибших солдат, — сказал македонянин, — и хочет узнать условия вашего командующего.

— Я не уполномочен выдвигать условия, — ответил грек. — Могу лишь сказать, что командующий Мемнон расположен встретиться с твоим царем лично сразу после заката.

— Где?

— Вон там. — Грек указал на дикую смоковницу, растущую возле монументальной гробницы, что стояла у дороги, вившейся от Миласских ворот. — Но ваши солдаты должны остановиться в одном стадии оттуда: встреча состоится на полпути между двумя войсками. У Мемнона не будет никакого эскорта, и того же он ждет от царя Александра.

— Я передам твои слова, — ответил македонский глашатай, — и если вскоре не вернусь, то это будет означать, что царь согласен.

Он сел на коня и удалился, а грек, подождав некоторое время, снова поднялся на стену и исчез в рядах ветеранов.

Александр велел своему войску отойти назад на требуемое расстояние, а сам вернулся в лагерь и уединился в своем шатре, ожидая заката. Весь день он не прикасался к еде и не пил вина. Он ощущал это поражение своей личной неудачей. Грозная способность Мемнона отвечать ударом на удар, да еще с такой сокрушительной силой, жестоко унижала его. Впервые в жизни Александр испытал деморализующее чувство собственного бессилия и глубокого одиночества.

Триумфы, сопровождавшие его жизненный путь до этого момента, казались теперь далекими и почти забылись, а родосец Мемнон представлялся валуном, преградившим ему дорогу, препятствием, которое с течением времени казалось все более неодолимым.

Александр велел страже никого не впускать, и даже Лептина не приближалась к нему. Она давно научилась читать его взгляд, различать в глубине его глаз свет и тени, как на ненастном небе.

Но когда до заката оставалось уже совсем немного и Александр готовился к встрече со своим врагом, до него донеслась какая-то ругань, а потом в шатер ворвался Пердикка, отбиваясь от стражей.

Александр сделал знак, и солдаты оставили их одних.

— Я заслуживаю смерти! — воскликнул обезумевший Пердикка. — По моей вине погибло столько храбрых солдат, я опозорил войско и вынудил тебя на унизительные переговоры. Убей меня! — крикнул он, протягивая Александру меч.

У него был потерянный вид, красные глаза впали. После осады Фив Александр никогда не видел его в таком состоянии. Царь, не моргая, пристально посмотрел на него, потом указал на скамью:

— Сядь.

Дрожащими руками Пердикка совал ему меч.

— Тебе сказано: сядь, — снова велел Александр, на этот раз громче и тверже.

Друг осел на скамью, и меч выпал из его руки.

— Зачем ты устроил этот штурм? — спросил царь.

— Я напился, все мы напились… Дело казалось мне вполне возможным, даже безопасным.

— Потому что ты был пьян. Любой человек в здравом рассудке должен понимать, что это самоубийство — ночью и в таком месте.

— На бастионе никого не было. Полная тишина. Ни одного часового.

— И ты попался. Мемнон — самый грозный противник, который может встретиться на нашем пути. Ты понял? Ты понял? — воскликнул царь.

Пердикка кивнул.