Пески Калахари

— Да, — ответил Майк. — Это только вопрос времени. Послушайте меня. О'Брайен должен найти сухое дерево и сделать стремянку, чтобы удобнее было взбираться на скалу и слезать с нее. Поднявшись наверх, мы разожжем костер в трещине и будем поддерживать его. Грэйс могла бы, если удастся, собрать хороших дров или вообще все, что может гореть. Вот в чем идея: от костра скала сильно нагреется. Потом мы плеснем туда холодной воды. Что произойдет?

— Она треснет! — воскликнул О'Брайен.

— Растрескается, — подтвердил Бэйн, — расколется и раскрошится. Потом я снова поднимусь наверх, выгребу осколки и буду ключом углублять и расширять трещину. Затем мы повторим все сначала. Именно так древние люди долбили камни. Нужны только огонь, дрова и время.

— Очень хорошо, очень хорошо, — сказал Гриммельман, кивая головой, — просто отлично.

— А к вам, — обратился Бэйн к старому немцу, — у меня будет особая просьба. Вы должны помочь отделаться от пчел.

Майк поднялся и отошел в сторону. Гриммельман двинулся за ним.

— Надо их побеспокоить, — проговорил Бэйн. — Не правда ли, если их разозлить как следует, то они все улетят?

— Да, — ответил старик. — Мы могли бы заставить их собраться в рой и покинуть гнездо. Но что для этого надо сделать? Дым не годится. Он только успокоит пчел.

— Я и не говорю о дыме, — сказал Майк. — Но как вы расцениваете такой план? Я взберусь футов на пятьдесят на утес и поищу расщелину, куда можно было бы воткнуть палку или, возможно, мой ключ. Потом мы привяжем к одному концу веревки большой камень, а другой перекинем через воткнутую палку. Подтянув камень до уровня летки, мы как тараном будем бить по гнезду.

Гриммельман кивнул. Он реально представил себе план, задуманный Бэйном. Веревка и камень образуют как бы маятник. Скала расположена на высоте в двадцать футов, однако они смогут управлять движением маятника снизу с помощью еще одной веревки. От ударов камня в скрытом от их глаз гнезде рухнут тяжелые соты, яйца высыпятся из ячеек, рабочие пчелы и куколки погибнут, как только вытечет мед.

Землетрясение в мире насекомых. И оно не прекратится. Оставшиеся в живых пчелы станут восстанавливать разрушенные соты, собирать свое сокровище — мед и пыльцу. Матка перестанет откладывать яйца. Порядок в гнезде нарушится. А удары будут следовать один за другим до тех пор, пока в гнезде не наступит полная анархия, граничащая с безумием.

Гнездо начнет роиться. Матка подаст команду рабочим пчелам. Начнется движение навстречу неизвестности внешнего мира, который матка видела всего один раз. Огромная бесформенная масса выплеснется из гнезда и понесется через каньон. Рой выберет спокойное место где-нибудь на высоком уступе; сотни разведчиков устремятся в поисках свободных расщелин. Один из них найдет подходящее пристанище, и матка полетит туда, полузадушенная своими слугами и телохранителями. Она уцелеет, а когда новые белые соты будут готовы, снова начнет откладывать яйца. Жизнь пчел не угаснет.

— Да, я полагаю, это хороший план, — согласился Гриммельман. — Примемся за дело.

* * *

Стюрдевант все шел. Можно было уже не сомневаться в том. что он попал в пустыню Намиб. В спину бил горячий ветер, дующий в сторону прохладного океана. Кругом расстилалась страшная песчаная пустыня с пересохшим руслом реки, растерявшим свои воды в глубоких песках. Временами ветер становился настолько силен, что подхватывал песок и закручивал его, образуя песчаные вихри.

Теперь Стюрдевант доберется до побережья, до Берега Скелетов. Ружья у него уже не было. Он расстрелял все патроны и бросил его там, в ущелье.

Он снова напился и, спотыкаясь, побрел дальше, пока не нашел место, где можно было укрыться от солнца. Сохранившихся от сезона дождей луж больше не попадалось и идти днем стало рискованно: канистры опустели.

Намиб. Тысячи миль песков, простирающихся вдоль побережья океана и в некоторых местах уходящих далеко в глубь суши. Там-то и находился пилот; каждый его шаг был шагом к берегу океана. Но сколько еще идти? Благоразумнее ли не отходить от русла реки? Там все-таки встречались лужицы — остатки некогда бодро бежавшей по узкому ущелью реки. Впереди он может найти лишь тот же песок и море…

Море будет соленым. Холодным. Здесь проходит ледяное Бенгельское течение из Антарктики. Но если он дойдет до побережья, то сможет остаться в живых, а если и погибнет, то, по крайней мере, в холодной воде.

Спустилась ночь, и Стюрдевант двинулся дальше. Он шел босым: ботинки развалились уже давно. Пилот был так изможден, что передвигался и засыпал больше по привычке, чем по необходимости. От его тела, почти невесомого, не осталось ничего, только кожа да кости, связанные мускулами.

Взошла луна, окрасив ландшафт в бело-голубые тона. Утесы исчезли, сменившись пологими песчаными берегами высохшей реки. Через некоторое время пилот оставил русло и пошел по берегу, все время прислушиваясь и вглядываясь в темноту, надеясь различить огни или дорогу.