Пески Офира (СИ)

— Я разрешил джинну вселиться в мое тело. Лампу замаскировал так, чтобы она сливалась с предметами одежды. И двинулся обратно. Из сокровищницы я благоразумно не брал ничего. Ифрит подтвердил мои опасения и сказал, что золото опасно. Я шел обратно несколько дней и ночей. Пока запасы воды совсем не истощились. И тогда стражники моего брата нашли меня в пустыне. Фархад был в ярости и лично примчался в тюрьму, чтобы решить мою участь. Видимо, мой вид его несколько растрогал, потому что он отказался от казни и перевел меня во дворец. Поближе к себе. Или джинну все-таки удалось зачаровать его. В любом случае это значительно упростило ситуацию. Все время с моего переезда в Мараканду, я занимался тем, что восстанавливал утраченные связи и настраивал знать против Фархада. И эти семена упали в благодатную почву. Поначалу всем нравилось, что мой брат давал собой помыкать. Но послабления для элиты вызвали недовольство в народе. Конечно, не обошлось без помощи ифрита. Я не мог привлекать к себе внимание. Зато он прекрасно справился.

— В облике твоей сестры, — прервал его Геральт. — Ты насильно отдал ее джинну.

— И нисколько об этом не жалею, — в голосе Ардэшира зазвучала чистая и ничем не прикрытая ненависть. Он посмотрел на ведьмака горящими глазами. — Это она убедила Фархада посадить меня в тюрьму. Она отравила законного правителя Офира, моего старшего брата Мухамметджана и всю его семью. Это она науськивала нас, своих кровных братьев друг на друга. Если бы Фархад слушался ее абсолютно во всем, я был бы уже давно задушен шелковым шнурком или отравлен вместе со своими сыновьями. Вся эта война исключительно из-за ее амбиций. Из-за любимой кувшинки моего отца. Из-за ее желания оставаться свободной женщиной и царствовать в Офире.

Геральт не ответил. Любое упоминание о Нилюфер глухо отдавалось в его сердце. Он понимал, что бесполезно говорить Ардэширу, какой мучительной смертью она умерла.

— Я так понимаю, ты изгнал ифрита из ее тела, — негромко сказал Ардэшир. — Я почувствовал, что он вернулся обратно в лампу.

Ведьмак утвердительно кивнул ему.

— Тогда я знаю, зачем ты пришел ко мне, — принц бросил очередной внимательный взгляд на меч, прислоненный к тахте. — И я отдам тебе лампу, даже ничего не прося взамен.

Геральт холодно усмехнулся.

— Ты не в том положении, чтобы о чем-то меня просить.

— Если ты думаешь, что я боюсь смерти, то ошибаешься, — Ардэшир говорил совершенно спокойно или старался казаться таким. — Это было бы глупо — не признавать того, что мне хочется жить. Однако я живу по соседству со смертью слишком долго.

Принц произнес короткое заклинание и махнул рукой. Геральт чуть напрягся и сжал рукоятку меча. Сапфировый браслет на запястье принца. Выполненный в том же стиле, что и кулон принцессы, превратился в большую золотую лампу. Обшарпанную и очень неказистую на вид. Как будто даже грязную. Ардэшир молча протянул ее ведьмаку.

— Я не собираюсь тебя убивать, — сказал Геральт, принимая лампу из его рук. Кольцо на его пальце раскалилось, оставив красное пятно на коже, и также внезапно остыло. — Я охочусь на монстров, а не за головами.

Принц ничего не ответил. Ведьмак поднялся и молча вложил в ножны свой стальной меч. Синие руны, украшавшие острое лезвие, призывно вспыхнули.

— При твоем приближении я почувствовал сильные сонные чары. Неужели моя стража спит? Именно так ты свободно попал в мои покои?

— Если хочешь бежать отсюда, то я не стану тебя задерживать, — заметил ведьмак и снова взял в руки лампу.

— Если ты не против, я хотел бы, чтобы ты сопроводил меня кое-куда, — сказал принц. —Я подожду тебя снаружи.

Не дожидаясь ответа, офирец бесшумно вышел за дверь. Геральт без энтузиазма посмотрел ему вслед и направился вместе с лампой к балкону.

Сейчас на небе сияла яркая и почти полная луна. Зажжённые факелы разгоняли бездонную ночную тьму. Геральт вгляделся вдаль, осознал всю высоту дворца и всю пропасть, раскинувшуюся прямо перед ним. Всю бездну между ведьмаком и жизнью Офира. Кольцо на его пальце снова раскалилось и в воздухе материализовалась фигура мариды. Темный дым, возникший словно из ниоткуда, проявился в виде носатого лица дэвы.

— Что ты сделаешь с лампой? — поинтересовался ведьмак, передавая магический предмет в невесомые руки мариды. Казалось, обитель ифрита зависла прямо в воздухе.

— Утоплю в море, — бесстрастно ответила она. — Выберу самую глубокую впадину, которую найду.

— Это поможет?

— Не навечно. Хотя что такое время в понятии смертного человека?

Геральт не ответил. Он прекрасно понимал, что не справился бы без помощи джиннов. Ифрит просто испепелил бы его.

— Не забудь о своем обещании.

Марида обвила лампу синими руками и крепко прижала к себе. Рядом с ней мелькнули хитрые глазки дэвы.

— Не забуду, — подтвердил ведьмак. Он снял кольцо и убрал его в поясную сумку. Туда, где лежали сломанные останки печати.

Марида и дэва не стали прощаться. Просто внезапно взмыли вверх, унося вместе с собой пузатую золотую лампу. Геральт остался.