Пески Палестины

— А я почем знал? — огрызнулся рыцарь. — Ты просил любой, ну я и взял первый, что попался под Руку.

И за другим бежать поздно. Блин, закон подлости в действии!

А к «опелю» с порубленной кабиной, расстрелянным кузовом и увязшими в помоях колесами уже выруливал «Цундапп». В мотоцикле — пулемет и три немца. Следом — еще трое на крупных боевых конях: тевтонский сержант и пара оруженосцев. Один с факелом. От огня еще можно было спрятаться, но луч мотоциклетной фары нещадно полоснул по глазам, выцепил Бурцева, Освальда и Джеймса из ненадежного укрытия.

— Стоять! — глухой выкрик.

Звонкий лязг пулеметного затвора… Е‑пэ‑рэ‑сэ‑тэ! Далеко! Нож брави не долетит.

Был бы хоть пистолет, что ли, под рукой. Хоть арбалет, хоть лук какой захудалый.

«Цундапп» и тевтоны не доехали даже до бань. Может, все‑таки крикнуть? Позвать укрывшихся там ребят? Да, они смели бы немцев в два счета. Если бы… Если бы не пулемет.

— Кто такие? — прокричали из коляски. — Что случилось? Кто стрелял?

Кранты! Они живы еще лишь благодаря тевтонским крестам на своих одеждах. Плащи ордена Святой Марии ввели мотоциклистов в заблуждение. Но ненадолго. Пулеметчик в коляске уже прильнул к прикладу МG‑42. Прицелился.

Воинственные вопли и конское ржание, донесшиеся с банного двора, отвлекли немцев. Дмитрий, Гаврила и Збыслав все же пошли в атаку. Без приказа. В напрасной, бессмысленной попытке спасти воеводу. И Освальда. Ну и Джеймса до кучи. Дальше все было как в кино. Историко‑фантастический боевик, мля!

Над бортом застрявшего грузовика стремительно, будто гигантская летучая мышь, возник Бейбарс. Огромным белым крылом трепыхнулся орденский плащ. Кыпчак‑мамлюк с топхельмом на голове и тевтонским крестом на груди взмахнул рукой. Но не только. Над головой эмира мелькнуло что‑то длинное, гибкое. Праща! — догадался Бурцев.

Маленький темный комок отделился от размотанного ремешка. Со смаком ударил под каску пулеметчику. Тот охнул, дернулся, бросил оружие, вскидывая руки к лицу, но, так и не донеся ладоней, обмяк, затих…

Из‑за разрушенных бань выскочили три всадника. Все в одеяниях ордена Святой Марии, все с обнаженной сталью. Атака была стремительной и внезапной. А пулемет в коляске мотоцикла молчал. Тевтонского сержанта и обоих оруженосцев сбили, изрубили, затоптали с ходу — те и лошадей развернуть не успели.

— Партизаны?! – удивленно выдохнул фриц, сидевший за рулем мотоцикла.

Дальнейшего развития событий он дожидаться не стал. Поворачивать на узкой, ухабистой улице — тоже. Дал по газам, надеясь проскочить засаду, и… Теперь он был достаточно близко. Джеймс, прыгнув чуть ли не под колеса «Цундаппу», метнул кольтелло с трех‑четырех шагов. Нож вошел гитлеровцу в горло по рукоять. Эсэсовец захрипел, навалился на руль.

Мотоцикл влетел в придорожную канаву, перекувыркнулся, упал вертящимися колесами кверху. Автоматчик с заднего сиденья вылетел, как из катапульты. Упал, потерял «шмайсер». Найти не успел: к немцу уже подскочил Освальд. Рубанул… В луч света от мотоциклетной фары вкатилась голова в фашистской каске. Туловище осталось лежать неподвижно.

Бурцев тоже бежал к мотоциклу. Там, под коляской, все еще валялся пулеметчик. С пулеметом, между прочим. Но не стоило беспокоиться — и этот готов. Лицо — в кровищи. Переносица вмята куда‑то внутрь черепа. Шея неестественно вывернута. Сломана шея‑то. Не то от удара пращевого снаряда, не то в результате кульбита, который проделал «Цундапп».

Подоспел Бейбарс. Праща намотана на кулак. На губах — ухмылка.

— Ох, и горазд же ты камешки швырять, эмир, — удивленно покачал головой Бурцев. — Ишь, башку немцу проломил!

Бейбарс осклабился еще сильнее. Воинственно тряхнул метательным ремешком.

— Это бундук, Василий‑Вацлав! На моей родине его еще называют сакпаном. Древнее и верное оружие кыпчакских джигитов. Мы ссызмальства учимся владеть им, равно как луком, копьем и саблей. А я уже ребенком считался в нашем роду одним из лучших метателей камней. Только этого немецкого колдуна… — Бейбарс пнул бездыханного пулеметчика, — я убил не камнем.

— Не камнем?

— Нет. Железным яйцом. Его бросать удобнее.

— Яйцом? Железным?

— Вот! — Бейбарс развязал мешочек на рыцарской перевязи. Заготовленных впрок камней там уже не было, зато…

Эмир вынул округлую болванку. Похвастался:

— У меня теперь таких много.

Бурцев ахнул. М‑39! Или, как предпочитали называть ее немцы, «Айхэндгранатен 39». Маленькая наступательная осколочная гранатка. Облегченная альтернатива классических германских «колотушек» М‑24.

Вот тебе и железное яйцо! Покрытый олифой металлический корпус из двух штампованных полусфер в самом деле имел яйцевидную форму. Семь сантиметров в длину, шесть — в диаметре. Правда, без запала и детонатора граната эта действительно годилась лишь для проламывания костей, подобно простому булыжнику. Но вот если вставить что надо куда надо…

— Где? Где ты это взял, Бейбарс?!

— Да там вон, — эмир кивнул на кузов грузовика. — В «шайтановой» повозке целый сундук этого добра.

Глава 51