Пески смерти

До второй ловушки путь оказался неблизким. Солнце уже давным-давно скрылось за краем оврага, теперь превратившегося в подобие бесконечной скальной расселины, но судя по цвету неба, еще не село, когда проход вновь начал расширяться.

«Пора сделать привал, — решил Василий. — Не стоит соваться в западню, пусть даже очень древнюю, среди ночи. В рукописи Григория Арсеньевича написано про солнца луч, вот и подождем». Хотя… любое ожидание давало Хеку преимущество во времени. А с другой стороны, что он мог сделать такого. «Ну, найдет он корону Вилигута. Пусть подавится», — успокаивал себя Василий. К тому же это никак не шло вразрез с его заданиями. С одной стороны, он должен был найти древний город и установить, можно ли отыскать там нечто, с помощью чего можно разгадать загадки древних цивилизаций — это указание Шлимана; с другой стороны, он должен закрыть некие Врата — указание Григория Арсеньевича, а точнее, приказ, исходящий от самого Ктулху. Пока они не противоречили друг другу, и это главное. И все же сокровища древних могли бы пригодиться Советской республике, ох могли бы. Однако попробуем прикинуть.

Вот найдут басмачи сокровища… Но ведь самое главное не в том, чтобы их отыскать, а в том, чтобы доставить в места обетованные. Ну, возьмут они пусть даже по пять кило золотишка, а ведь еще нужно продукты и оружие на себе тащить. И только тут Василий понял, насколько мудр был Древний бог. Он устами дервиша приказал Василию уходить из лагеря. Естественно, с Василием спаслась и часть басмачей. После чего шогготы пришли и съели все живое. В результате в живых остались главари, которые все равно не смогли бы унести всех сокровищ. Ведь теперь у них не было коней. «Да, до самого клада-то они доберутся. А потом на собственных плечах его через пустыню тащить? Не выйдет. Так что сокровища, если они, конечно, существуют, в любом случае останутся в Гоцларе. Тут надо присылать настоящую экспедицию, многочисленную, вроде банды Хасана. Выходит, что меня послали на своего рода разведку. Разнюхать, что и где, а потом в случае чего и „кавалерия“ подтянется», — размышлял Василий, пытаясь поудобнее устроиться на земле среди камней.

Ему предстояло провести эту и еще не одну ночь на земле, без костра, поскольку вокруг не было ничего, что сгодилось бы для того, чтобы разжечь огонь. Не тащить же дрова с собой… В положении Василия это было бы по меньшей мере глупо.

Однако в этот раз ночь прошла много хуже. К утру все тело Василия онемело, а рана на ноге заныла. Еще было темно, но сон улетучился. Нога! Вот на что нужно было обратить внимание. Если она откажет, то случится непоправимое. Он один, беспомощный, застрянет в пустыне. А это равносильно смерти, и тут уж Григорий Арсеньевич ему ничем не поможет. Разве что явится во сне и выскажет очередное витиеватое пророчество.

Вскочив на ноги, Василий принялся приседать, двигать руками и ногами, чтобы разогнать кровь по телу, все время чутко прислушиваясь к ощущениям в больной ноге. Однако его опасения оказались беспочвенны. Просто третья ночь, проведенная на земле в неудобной позе, давала о себе знать. Василий чувствовал себя усталым и разбитым, и мысль о том, что еще день, а то два или три придется шагать по узкому оврагу, змеей петляющему между холмами, не вызывала в нем радужных чувств.

Размявшись, Василий вновь присел, ожидая рассвета. Время тянулось бесконечно. Казалось, прошло целое столетие, прежде чем краешек в правой части неба стал розоветь, а звезды затухать. Наконец, не выдержав, Василий зашагал дальше, решив в случае чего подождать восхода возле ловушки. Однако этого не потребовалось.

Оказавшись на краю очередной площадки, окруженной высокими обрывистыми стенами, Василий остановился, разглядывая каменные плиты, которыми была вымощена эта площадка. Было уже достаточно светло, чтобы он рассмотрел единый рисунок — огромное солнце, во все стороны протянувшее лучи. Само изображение солнца занимало три плиты у входа в овраг на другой стороне площадки. От Солнца протянулось несколько лучей, только один из которых доходил до плиты рядом с Василием. Остальные или обрывались на полпути, или, уходя в сторону, упирались в отвесные стены, огораживающие площадку. Что же до плит, то те плиты, через которые проходили лучи солнца, лежали ровно, а остальные кое-как, словно невидимая сила вдавила их в землю на двадцать-тридцать, а то и на все пятьдесят сантиметров. «Ступишь не туда, провалишься в тартарары, — решил Василий. — Может, и не провалишься, может, время уничтожило и эту ловушку. А если и не уничтожило, то подсказало, как пройти».

Крадучись, ступая лишь по ровно лежащим плитам, на которые указывали солнечные лучи, Василий перешел на другую сторону. Где-то на полпути ему сильно захотелось наступить на одну из вдавленных плит и посмотреть, что при этом произойдет, но он остановил себя. «Зачем бессмысленно рисковать? Может, идея ловушки не в том, чтобы плита утонула, может, все много коварнее и изощреннее… Кто его знает, что могли выдумать древние люди, вооруженные знаниями Старцев?..»