Пески времени

Она не жаловалась, хотя шли они в жару по пыльным проселочным дорогам, мимо пшеничных полей, отливавших золотом в солнечном свете, мимо колосившегося ячменя и овса, мимо наливавшихся соком виноградников довольно быстро. Обходя стороной небольшие деревушки, они пробирались сквозь заросли подсолнухов, подставлявших солнцу свои круглые желтые лица.

Когда они перешли через реку Морос, Рикардо спросил:

– Не хочешь немного передохнуть, сестра?

Ответом ему, как всегда, было молчание.

Они приближались к Сеговии, прежде чем свернуть на северо-восток к покрытым снежными шапками горам Гуадаррама, и Рикардо предпринял еще одну попытку завести вежливую беседу:

– Мы скоро будем в Сеговии, сестра.

Никакой реакции.

«Чем же я мог ее обидеть?»

– Ты не проголодалась, сестра?

Молчание.

Его словно не существовало. Еще никогда в жизни Рикардо не испытывал такого отчаяния. Возможно, у нее просто не все в порядке с головой? Тогда это все объяснимо. Господь наградил ее неземной красотой, а потом проклял, наделив слабоумием. Но Рикардо в это не верилось.

Когда они добрались до окраины Сеговии, Рикардо заметил, что в городе многолюдно: похоже, что гражданская гвардия начеку, а когда оказались возле площади Конде-де-Честе, и вовсе увидел солдат, и они направлялись в их сторону.

– Возьми меня за руку, сестра. Мы должны выглядеть, как влюбленная парочка.

Но и эти слова она проигнорировала.

«Господи Иисусе, – подумал Рикардо. – Может, она глухонемая?»

Он попытался взять ее за руку, но сопротивление было таким яростным, что он остолбенел. Монахиня отдернула руку так, словно ее ужалила оса.

А солдаты подходили все ближе.

Рикардо наклонился к Грасиеле и, уже не скрываясь, громко проговорил:

– Не стоит злиться, а то прямо как моя сестра. Вчера после ужина, уложив детей спать, заявила, что все мужчины бездельники: травят байки и смолят свои вонючие сигары, пока их жены крутятся как белки в колесе. Бьюсь об заклад…

Солдаты прошли мимо. Рикардо взглянула на Грасиелу, но ее лицо, как всегда, ничего не выражало. Ну почему Хайме не вверил его заботам другую монахиню? Эта же словно каменная, и не было такого инструмента, которым можно проломить эту неприступную твердь.

При всей своей скромности Рикардо Мельядо прекрасно знал, что привлекателен и нравится женщинам: высокий, хорошо сложенный, с аристократическим носом, умным лицом и идеально ровными белыми зубами. Рикардо родился в зажиточной баскской семье на севере Испании. Отец-банкир позаботился, чтобы сын получил отменное образование, и молодой человек поступил в университет Саламанки, чтобы потом работать в семейном бизнесе.

По окончании обучения послушный долгу Рикардо начал работать в банке, однако вскоре его захватили проблемы своего народа и он стал посещать собрания и митинги, участвовать в антиправительственных протестах и через некоторое время выбился в лидеры ЭТА.

Узнав о революционной деятельности сына, старший Мельядо вызвал его в свой большой, обитый деревянными панелями кабинет и как следует отчитал.

– Я тоже баск, Рикардо, но еще и бизнесмен. Нельзя гадить в собственном доме, поощряя революцию в стране, где мы зарабатываем себе на жизнь.

– Никто не собирается свергать правительство, отец. Мы лишь требуем свободы. Притеснение правительством басков и каталонцев просто невыносимо.

Откинувшись на стуле, старший Мельядо внимательно посмотрел на сына:

– У нас с мэром – он мой хороший друг – вчера состоялась беседа. Он сказал, что лучше бы тебе не тратить время на сотрясение воздуха на митингах, а направить свою энергию на банковский бизнес.

– Отец…

– Послушай меня, Рикардо. В молодости у меня тоже бурлила кровь. Но существуют другие способы остудить пыл. Ты помолвлен с чудесной девушкой. Надеюсь, ты женишься и у вас будут дети. – Он обвел рукой кабинет. – У тебя есть, чего ждать от будущего.

– Ну как ты не понимаешь…

– Понимаю больше, чем ты, сынок. Твой будущий тесть тоже недоволен твоими увлечениями, и мне бы не хотелось, чтобы что-то помешало твоей свадьбе. Я ясно выразился?

– Более чем.

А уже в следующее воскресенье Рикардо Мельядо арестовали за организацию баскского митинга в Барселоне. Он отказался от предложения отца внести за него залог, если не будут освобождены его товарищи. Старший Мельядо не согласился. На этом карьера Рикардо закончилась. Помолвку тоже пришлось расторгнуть. С тех пор прошло пять лет: пять лет опасностей и риска, пять лет борьбы за идею, в которую он свято верил. И вот теперь он в бегах, его преследует полиция, к тому же тащит через всю Испанию умственно отсталую немую монахиню.

– Нам в эту сторону, – сказал он сестре Грасиеле, на сей раз старательно избегая прикасаться к ней.

Они свернули с главной улицы на Сан-Валентин, на углу которой располагался магазин музыкальных инструментов.

– У меня возникла идея, – сказал Рикардо. – Подожди здесь, сестра. Я скоро вернусь.

Он вошел в магазин и приблизился к прилавку, за которым стоял молодой продавец.

– Buenos dias. Могу чем-то помочь?

– Да. Я бы хотел приобрести две гитары.

Продавец улыбнулся: