– Когда-то и я была частью этой жизни, о которой ты говоришь, и это был сущий ад. Моя мать была шлюхой, и каждую ночь у меня появлялся новый «дядя». Когда мне было четырнадцать лет, я отдалась мужчине, потому что меня к нему влекло и я ревновала свою мать к нему и к тому, чем они занимались. – Слова лились из нее непрерывным потоком. – Я бы тоже стала шлюхой, если бы оставалась частью той жизни, которую ты считаешь такой драгоценной. Нет, я не думаю, что я чего-то лишилась. Я приобрела. Я нашла настоящий мир, полный покоя и добра.
Потрясенный Рикардо смотрел на нее.
– Прости. Я не хотел…
Она разрыдалась. Обняв ее, он пытался ее успокоить:
– Все хорошо. Все уже позади. Ты была маленькой. Я люблю тебя.
Рикардо словно отпустил ей грехи. Она рассказала ему о своем ужасном прошлом, а он все-таки простил ее. И что было чудом из чудес, продолжал любить ее.
Он крепко прижал ее к себе. У Федерико Гарсиа Лорки есть такое стихотворение:
И вдруг она вспомнила о том, что их ищут солдаты, и подумала, суждено ли ей и ее возлюбленному Рикардо дожить до их счастливого будущего.
Глава 29
Отсутствовало какое-то связующее звено – ключ к разгадке прошлого, и Элан Такер был твердо намерен найти его. В газете не упоминалось о брошенном ребенке, но будет несложно выяснить дату, когда девочка попала в приют. Если эта дата совпадает с днем авиакатастрофы, то Элен Скотт предстоит объяснить это интересное совпадение. «Она не могла оказаться такой глупой, – размышлял Элан Такер. – Было бы слишком рискованно заявить о том, что наследница Скоттов погибла, и затем оставить ее на пороге фермы. Рискованно. Очень рискованно. Но с другой стороны, было ради чего рисковать: «Скотт индастриз». Да, она могла пойти на это. Если это семейная тайна, то она стоит больших денег, и ей придется дорого заплатить за нее».
Такер понимал, что он должен быть очень осторожен. Он отдавал себе отчет, с кем имеет дело. Ему противостояла грозная сила. Он знал, что, прежде чем действовать, он должен иметь все неопровержимые доказательства.
Повторный визит к отцу Беррендо оказался его первой неудачей на этом пути.
– Падре, я бы хотел поговорить с хозяевами той фермы, где была найдена Патриция… Миган.
Старый священник улыбнулся:
– Надеюсь, вам еще долго не удастся с ними поговорить.
Такер непонимающе смотрел на него.
– Вы хотите сказать?..
– Они уже давно умерли.
Проклятие. Тогда нужно искать какие-то другие пути.
– Вы говорили, что ребенок попал в больницу с воспалением легких?
– Да.
«Там должны остаться записи».
– Что это за больница?
– Она сгорела в 1961 году. На ее месте построили новую.
Отец Беррендо увидел, как на лице его собеседника отразилось замешательство.
– Не забывайте, сеньор, что сведения, интересующие вас, двадцативосьмилетней давности. Многое изменилось за это время.
«Ничто меня не остановит, – думал Такер. – Особенно теперь, когда я так близок к разгадке. Должны же были сохраниться на нее какие-то бумаги».
Оставалось еще одно место, где он мог что-то узнать, – приют.
Он ежедневно отчитывался перед Элен Скотт.
– Постоянно держите меня в курсе того, как развиваются события. Как только девочка найдется, я должна немедленно знать об этом.
И Элана Такера удивляла настойчивость, звучавшая в ее голосе.
«Похоже, что она в жуткой спешке по поводу того, что случилось столько лет назад. Почему? Ну не все сразу. Сначала мне нужно найти интересующие меня доказательства».
Тем же утром Элан Такер побывал в приюте. Он посмотрел на мрачную комнату, где шумно галдели игравшие дети, и подумал: «Вот здесь выросла наследница династии Скоттов, а эта тварь в Нью-Йорке распоряжалась всеми деньгами и полнотой власти. Ну теперь ей придется поделиться с вашим покорным слугой. Да, мы с ней составим мощный альянс. Элен Скотт и я».
– Чем я могу вам помочь, сеньор? – спросила подошедшая к нему девушка.
Он улыбнулся. «Ты можешь помочь мне заработать миллиард долларов».
– Я бы хотел поговорить с тем, кто здесь за все отвечает.
– Это сеньора Анхелес.
– Она здесь?
– Да, сеньор. Я провожу вас к ней.
Девушка провела его через зал к маленькому кабинету в глубине здания.
– Сюда, пожалуйста.
Элан Такер вошел в кабинет. Сидевшей за столом женщине было за восемьдесят. Когда-то она была очень полной, но теперь совсем усохла. У нее были седые редкие волосы, но глаза оставались ясными и чистыми.