Песнь алых кленов

– Во что ты превратился?! Они что, меня по ложному следу послали? Не-е-е-ет, не по ложному! Прекрати позорить моего друга своим ползанием! Ты еще пощады посмей просить!

Фа Ханг увидел, как над богом в круглый огненный шар собралась энергия. Быстро уклониться с двоими сразу он не мог. Он надеялся только, что бог блефует, иначе этот шар убьет и его. Он снова накрыл собой Сяо Тун и Лин Ху, прижал голову девушки так, чтобы ее не было видно за его плечом, и прижался к полу, мысленно прося прощения у Лин Ху, на которого сейчас столько навалилось в прямом смысле этого слова.

Фа Ханг увидел, как над богом в круглый огненный шар собралась энергия. Быстро уклониться с двоими сразу он не мог. Он надеялся только, что бог блефует, иначе этот шар убьет и его. Он снова накрыл собой Сяо Тун и Лин Ху, прижал голову девушки так, чтобы ее не было видно за его плечом, и прижался к полу, мысленно прося прощения у Лин Ху, на которого сейчас столько навалилось в прямом смысле этого слова.

Шар пришел в движение, разогнал по залу тени, но рядом с Фа Хангом разлетелся на сноп искр. Фа Ханг выдохнул – это была лишь угроза. Возможно, бог надеялся, что Фа Ханг отпустит кого-то одного, чтобы спасти второго.

Когда он обернулся – обзор ему закрыли мятно-белые одежды учителя пика Ланфэн. Ян Шанюан стоял между ним и богом войны. Может, шар и был обманом, но развеял его Ян Шанюан и теперь стряхивал огонь со своего рукава.

– Что с Лин Ху? – спросил Ян Шанюан, приготовившись отражать новые атаки.

– Это не он, – покачал головой Фа Ханг.

– Знаю. Был бы он – был бы уже мертв… почему ты не сражаешься? Разве я учил тебя жертвовать собой там, где можно сражаться?

– Нас запечатали.

Фа Ханг показал на ошейник, хотя учитель и не мог его видеть. Фа Ханг почувствовал необычайный подъем. Словно только что он висел на краю пропасти и чувствовал, как немеют пальцы, уже прощался с жизнью, но тут подоспела помощь. Да, его еще не спасли, но теперь появилась надежда. Учитель был сильным, чуть ли не равным небожителям. Снять ошейники для него было проще простого.

– Предатель явился, – фыркнул Ван Хайфен. – Но это даже к лучшему… Душа моего друга у тебя. Ты отсюда тоже живым не выйдешь.

– Невозможно запечатать всю душу, иначе Фа Ханг сейчас не ходил бы, – с тяжелым вздохом принялся объяснять Ян Шанюан. – Я запечатал ту часть, что оставалась в нем от Вэй Юшенга. Но… он и правда твой друг.

– Этот слизняк? – усмехнулся Ван Хайфен. – Не смеши. Его душа перерождалась несколько раз и умирала каждый раз ребенком, и теперь…

– Она не специально… – снова горестно вздохнув, перебил Ян Шанюан. – Она не хотела этого… Она сама загнала себя в ловушку.

Дао Тиан в самом деле могла находить новый сосуд для души Вэй Юшенга. Это происходило в тот момент, когда ему исполнялось семь лет. Богиня тут же спускалась в мир смертных, притворяясь грозой, кошкой, птицей. Первые воплощения Вэй Юшенга недалеко ушли от него даже в совсем юном возрасте. Взрослые называли это просто детскими шалостями, но Дао Тиан знала, во что превратятся эти шалости, когда ребенок вырастет. Сожженные на костре живьем лягушки, повешенные кошки, забитые до смерти собаки, избитые младшие дети. Каждый раз в поисках своего супруга Дао Тиан ожидала увидеть какие-нибудь ужасы. Сначала она ждала этих кошмаров, чтобы оправдаться перед собой за те бедствия, что насылала на ту или иную деревню, стремясь в нем уничтожить и новый сосуд, а потом перестала тратить на это время.

Фа Ханга она долго не могла найти. Она ошиблась, потому что в деревне не было ребенка заботливее и добрее него. Он выхаживал курицу, которая все равно должна была окончить свои дни в котле, заботился о младших братьях и сестрах. Дети любили его и старались подражать ему.

Дао Тиан сначала думала, что артефакт ошибся – этот мальчик не мог быть воплощением Вэй Юшенга. Но это был он. Тогда Дао Тиан решила, что он притворяется. И если оставить его одного, если подтолкнуть его к злу – он совершит это зло.