Песнь Бернадетте

— Если ты не понимаешь, я тебе объясню. Некие люди, имена которых мне точно известны, подговорили тебя распространять эту отвратительную историю. С превеликим трудом они вдолбили ее в твою бедную голову, и ты повторяешь, как попугай, заученную басню. Думаешь, я не слышал собственными ушами, что это все заучено?..

Но Бернадетта уже вновь овладела собой.

— Месье, спросите Жанну Абади, подучил ли меня кто-нибудь, — просит она. — Жанна была со мной в тот, первый раз…

— Мне, в конце концов, безразлично, признаешься ты или отправишься в тюрьму, — говорит Жакоме, хватает девочку за руку и тащит ее к окну. — Ответь, что ты там видишь!

— Перед вашим домом стоит очень много людей, месье, — отвечает Бернадетта.

— И все эти люди ничуть тебе не помогут, моя милая. Ведь перед моим домом стоят еще и три жандарма. Ты их видишь? Это бригадир д’Англа и рядовые Белаш и Пеи. Они ждут только моего приказа, чтобы отвести тебя в тюрьму. Не будь сама себе врагом, Бернадетта! Сам прокурор, господин Дютур, приказал тебе больше не ходить к Массабьелю. Скажи мне сейчас перед этим свидетелем, господином Эстрадом, что не ослушаешься.

— Но я должна сдержать свое обещание даме, — еле слышно шепчет Бернадетта.

Тут в первый и единственный раз за время допроса вмешивается Эстрад.

— Господин комиссар желает тебе добра, милое дитя, — увещевает он. — Послушайся и дай обещание ему.

Бернадетта быстро окидывает незнакомца взглядом. Она сразу видит, что он не имеет полномочий вмешиваться в ее тяжкую борьбу. Поэтому она даже не удостаивает его ответом. Эстрад ощущает внезапный стыд, как будто его справедливо поставили на место.

— Позвать жандармов? — спрашивает Жакоме.

Пальцы Бернадетты судорожно стискивают холщовый мешочек.

— Если жандармы уведут меня в тюрьму, я ничего не смогу сделать, — признает она.

— Это еще не все, — усиливает нажим комиссар. — Я прикажу засадить в тюрьму и твоих родителей. Мне нет дела, что твои младшие братья могут умереть с голоду. Твоего отца уже арестовывали по более мелкому подозрению, чем этот грандиозный обман…

Бернадетта так низко опускает голову, что ее лица совсем не видно. Несколько долгих минут длится молчание. Жакоме применил пытку третьей степени. Чтобы она подействовала, требуется некоторое время. Но вместо ответа девочки раздается тихий стук в дверь, один раз, другой.

— Войдите, — хрипит комиссар, с трудом переводя дыхание. В дверном проеме появляется долговязая фигура Франсуа Субиру. Он держится неуверенно, отчаянно пытаясь сохранить достоинство, и нервно мнет в руках шапку. В его глазах поочередно вспыхивают то страх, то возмущение. Скорее всего, он выпил для храбрости, но немного.

— Черт побери, что вам здесь нужно, Субиру? — кричит на него комиссар.

Тяжело дыша, Франсуа Субиру протягивает руки к Бернадетте.

— Мне нужна моя дочь, мое бедное дитя…

Внезапно Жакоме вновь становится обходительным.

— Послушайте, Субиру, — настойчиво убеждает он. — Это свинство у грота должно кончиться. Я этого больше не потерплю. Завтра же все должно быть тихо! Понятно?

— Видит Бог, господин комиссар, я ничего другого и не желаю. Эта история доконает меня и мою бедную Луизу.

Жакоме собирает со стола бумаги.

— Девочка — несовершеннолетняя, — с угрозой в голосе говорит он. — Вы как отец несете за нее полную ответственность. Вам следует запретить ей куда-либо ходить, кроме школы. Если по-другому не получится, посадите ее под замок. Иначе я посажу вас, всю вашу семейку, клянусь! Оснований более чем достаточно. С этой минуты вы все будете находиться под строжайшим наблюдением. А теперь с Богом, убирайтесь оба! Желаю никогда вас здесь больше не видеть.

Все еще низко опустив голову, Бернадетта вместе с отцом выходит из дома Сенаков. Она закусывает губу, чтобы не разрыдаться на улице и дотерпеть до своей каморки. Площадь перед домом черна от людей. Девочка пробивается сквозь невнятный говор множества голосов. Доносятся отдельные выкрики:

— Не сдавайся, Бернадетта!.. Ты здорово держалась… Они не могут тебе ничего сделать…

Но Бернадетта слышит только страдальческий голос отца, повторяющий снова и снова:

— Видишь, доченька, что из-за тебя вышло, какой скандал…

До улицы Птит-Фоссе с ними добираются самые верные и преданные. Во главе их шагает Антуан Николо. Он размахивает дубинкой.

— Я бы тебя отбил, Бернадетта, клянусь честью…

Но Бернадетта едва ли замечает своего верного рыцаря, у нее перехватывает дыхание, начинается удушье…

— Ну, сосед, что вы об этом думаете? — спрашивает комиссар Жакоме налогового инспектора.

Эстрад усердно трет лоб, как бы прогоняя головную боль.

— Девочка определенно не лгала, — наконец отвечает он.

Жакоме разражается раскатистым хохотом.