Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца

Алун перебил его в свою очередь:

— Они не ушли. Вы убили пятьдесят или шестьдесят из них. Команду целого корабля. И отогнали остальных от своих берегов, заставили бежать от вас. Об этом все узнают, это прославит короля Элдреда и его народ. Зачем ты здесь, принц Ательберт?

Теперь уже темнота стала почти непроницаемой, Даже на поляне, деревья в летней листве закрывали звезды. Кафал тоже встал, темно-серый пес, почти невидимый, словно призрак, у ноги Алуна.

После длинной паузы Ательберт заговорил:

— Я слышал, что ты сказал тогда, у реки. Что они, по-твоему, намерены сделать. Поселение, там женщины, ап Хиул, меч…

— И что? Это все равно не твое…

— Послушай меня, сингаэль! Можно ли назвать твоего отца сосредоточием всех добродетелей на свете? Он способен подняться после болезни и устроить бойню своим врагам? Он переводит медицинские тексты с проклятого Джадом тракезийского языка? В мои годы, — сказал Ательберт Англсинский, четко выговаривая слова, — мой отец пережил зиму, скрываясь на болотах, вырвался оттуда, собрал наш народ и вернул себе королевство убитого отца. К неувядающей славе короля Элдреда и нашей страны.

Он умолк, тяжело дыша, словно эта речь стоила ему напряжения всех сил. Они услышали хлопанье крыльев над головой, кто-то перелетел с одного дерева на другое.

— Ты недоволен тем, что он достойный человек? — спросил Торкел.

— Я не это хотел сказать.

— Нет? Возможно. Так помоги мне, мой господин. Ты хочешь добыть часть такой же славы, — сказал Эйнарсон. — В этом дело? Ну, это достойное желание. Какой юноша с горячим сердцем этого не хочет?

— Вот этот! — резко произнес Алун. — Вы оба теперь послушайте меня. Меня все это не интересует. Мне необходимо попасть в Бринфелл раньше эрлингов. Вот и все. Прибрежная дорога ведет в Арберт, и потребуется почти четыре дня быстрой езды, а потом еще пять дней, чтобы добраться до поместья Брина. Я проделал этот путь весной вместе с братом. Эрлинги точно знают, куда направляются, потому что с ними Рагнарсон. Никакое предупреждение, которое мы отправим вдоль берега, не опередит их. Я здесь потому, что у меня нет другого выхода. Повторю снова: я даже не хотел, чтобы ты ехал со мной, — сказал он, поворачиваясь к Торкелу.

— И я повторю, хотя и не должен этого делать: я слуга леди Энид, супруги Брина ап Хиула, — спокойно ответил эрлинг. — Если Ивар попадет на эту ферму, она погибнет в грязи на собственном дворе, разрубленная на куски, и с ней все остальные, в том числе ее дочь. Я сам принимал участие в подобных набегах. Я знаю, что там происходит. Она спасла мне жизнь. Я дал ей клятву. Ингавин и Джад, оба знают, что не все обещания, данные мною, я сдержал, но на этот раз я постараюсь.

Он замолчал. Через секунду Алун кивнул.

— Это ты. Но этот принц просто… догоняет отца. Он…

— Этот принц, — возразил Торкел, — должен сам сделать свой выбор в жизни, безрассудный или нет, как и мы. Третий меч нам полезен, как женщина в холодной постели. Но если он прав и разведчики его ищут, нам надо двигаться.

— Он должен вернуться, — упрямо повторил Алун. — Это не его…

— Поговоришь со мной, если у тебя будет что сказать. Ты повторил это уже три раза, — резко перебил его Ательберт. — Сделай из этого триаду, почему бы и нет? Положи ее на музыку! Я слышал тебя уже два раза. Я не собираюсь возвращаться. Ты и правда отказываешься от помощи? Даже если это может спасти жизни? Ты точно не думаешь о славе?

При этих словах Алун заморгал.

— Клянусь именем Джада, это точно. Разве ты не понимаешь? Я не верю, что это можно сделать. Я думаю, что погибну здесь. Мы представления не имеем, где находится вода или пища, какую тропу мы можем найти или не найти. Или что найдет нас. Об этих местах ходят легенды уже четыреста лет, принц Ательберт. У меня есть причина рисковать жизнью. У тебя ее нет.

— Знаю я эти легенды. Такие же истории рассказывают с этой стороны. Если вернуться достаточно далеко назад, то мы обычно приносили в жертву животных в долине к северу отсюда тому, кто живет в лесу.

— Если вернуться назад достаточно далеко, то это были не животные, — заметил Алун.

Ательберт кивнул головой, ничуть не смутившись.

— Об этом я тоже знаю.

— Я здесь, потому что не вижу другого выхода.

— Тогда ты должен позволить другим сделать собственный выбор, — тихо ответил Ательберт.

— Нет, если причины…

— Не тебе судить о моих причинах. Скажем, ты здесь из-за своего брата, а я — из-за отца. Оставим это и поехали.

Алун все еще колебался. Потом пожал плечами. Он сделал все, что мог. С намеком на лукавство в голосе, который узнал бы его покойный брат, он сказал:

— Если это так, то вот он нарушает схему.

— Не совсем, — возразил эрлинг. Они оба услышали в его голосе насмешку. — По правде говоря, я с вами одного поля ягода. Расскажу об этом позже. Давайте двигаться, пока нас не обнаружили и все не осложнилось.

— Правда. Некоторые из разведчиков поют еще хуже меня, — сказал Ательберт.

— Помоги нам Джад, если это так, — сказал Алун. Он протянул руку вниз, потрепал собаку по шее. — Кафал, отведешь нас домой, мой дорогой?