Песнь для Арбонны

Не говоря больше ни слова, Фальк де Саварик выкрикнул приказ своим командирам и через несколько секунд — быстрее, чем мог надеяться Блэз, — люди Саварика откатились назад и поскакали на юг, к озеру, в отчаянной попытке обойти противника с фланга.

Они должны действовать очень быстро, мрачно подумал Блэз, когда почти половина людей в их секторе исчезла. Рюдель оглянулся на него, понял, что происходит, и, как это ни поразительно, улыбнулся.

— Это ты мне так мстишь? — крикнул он, перегнувшись в седле в сторону Блэза. — За грехи юности, о которых я уже давно забыл?

— А что еще может мною руководить? — крикнул в ответ Блэз, направляя коня ближе к другу. Рюдель громко расхохотался. Потом прекратил смеяться, так как воины Гораута, увидев открывшееся перед ними пустое пространство и внезапно сократившееся число своих противников, в свою очередь с криками вернулись и бросились в атаку.

После этого почти не оставалось времени поднять глаза, не говоря уже о том, чтобы осуществлять руководство в больших масштабах. В наивысшие моменты сражений всегда так происходит: поле битвы распадается на островки отчаянного рукопашного боя, крики и напор потных людей и коней, живых, умирающих и мертвых, не позволяют охватить общую картину. Блэз потерял из виду Маллина. Он знал, что Бертран, наверное, держит центр, иначе они уже почувствовали бы неудержимое давление с той стороны. Он знал, что это должно быть так, но не мог выкроить ни секунды, чтобы поднять глаза и посмотреть.

Мир сжался до мельчайших кровавых мелочей, до взмаха и удара меча, ржания умирающей лошади; скрежета его клинка о доспехи или другого, мокрого удара, когда он попадал в плоть; до ощущения присутствия Рюделя с левой стороны и еще одного человека, наемника, незнакомого ему, с правой. Когда этот человек упал, несколько мгновений спустя другой коран пробился вперед и занял его место. Это был Ирнан Баудский, и Блэз с опозданием понял, что они охраняют его. Что он теперь не просто один из командиров. Он был человеком, от имени которого реяло над ними знамя.

Это был момент, когда Блэз понял, что значит быть королем. Понимание обрушилось на него на этом поле отчаянной битвы как тяжесть и как восторг одновременно. То безумное предприятие, которое он затеял в Тавернеле прошлым летом, а потом продолжил осенью, заявив права на корону на ярмарке в Люссане, стало для него в этой долине к северу от Талаира осязаемым воплощением мечты.

Перед ним возник на темно-сером коне человек с топором; Рюдель Коррезе элегантным, почти небрежным движением повернулся в седле и вонзил клинок ему в горло, между латами и шлемом, и Блэз увидел, как тот падает. Ирнан тут же послал коня вперед, чтобы расчистить пространство перед Блэзом.

Они его охраняют, рискуя собственной жизнью, понял Блэз.

В это мгновение совершенно спокойный среди безумной битвы, пока убитого человека втаптывали в землю у его ног, Блэз де Гарсенк осознал истинный смысл власти. На поле смерти, сражаясь против своих соотечественников в тот день, когда его отец убил его брата, Блэз понял, что он действительно знает, чего хочет для Гораута, и преисполнился уверенности, что может этого добиться, если ему дадут хотя бы полшанса.

Но он не надеялся, прорываясь вперед между Рюделем и Ирнаном, чувствуя, как копыта его коня неизбежно топчут упавшие тела, прожить достаточно долго, чтобы это сделать.

Позже он вспомнит, как к нему пришла эта последняя, безрадостная мысль, еще до того, как он услышал, как у Рюделя, его товарища в стольких сражениях, вырвалось горькое и яростное проклятие. Блэз взглянул на запад, увидел то, что видел его друг, и почувствовал, как зимний холод проникает в его сердце вместе с осознанием предательства и последнего, неотвратимого возмездия прошлого.

На лесистой гряде в западной части долины, на опушке леса появился отряд воинов. Очень крупный отряд, ровные ряды воинов, хорошо вооруженных и в доспехах. Над их головами развевалось не одно, а два знамени. На одном был зеленый герб, уже хорошо знакомый Блэзу. Вторым было знамя королей Гораута.

Уртэ де Мираваль явился на войну, и их худшие опасения оправдались, когда эти суровые, аккуратные ряды двинулись вниз по склону. Фальку де Саварику, как увидел Блэз, каким-то чудом удалось прорваться в тыл противника по берегу озера. Он и его люди повернули на север и в этот момент выстраивались, чтобы развернуться и ударить в центр войска Адемара сзади.

Теперь это уже не имело значения. Их уничтожат, их спины оказались полностью открытыми для воинов Мираваля, которые набирали скорость и лавиной летели в долину. Если бы Фальк повернулся лицом к Уртэ, они стали бы столь же уязвимыми для коранов Адемара. Блэз послал этих людей на самую страшную смерть.