Песнь для Лейбовица. Часть 1

— Послушайте, они нужны не мне, а другим людям. Я вез их к самому папе! Может быть, он заплатит вам за более важный из документов, но отдайте мне хотя бы второй, чтобы я мог показать, о чем идет речь. Ведь он вам не нужен!

Разбойник, не оборачиваясь, хохотнул.

— Я смотрю, ты мне готов за это прямо сапоги лизать.

Брат Френсис на четвереньках догнал его и лихорадочно принялся осыпать поцелуями сапоги.

Тут даже грабителя проняло. Он отшвырнул монаха в сторону и, выругавшись, кинул ему синьку. Потом влез на осла и поехал вверх по склону к своим товарищам. Брат Френсис на лету подхватил драгоценную реликвию и побежал за разбойником, бормоча благодарности и благословения.

— Пятнадцать лет! — покрутил головой грабитель и отпихнул Френсиса ногой. — Проваливай!

Он развернул руно, вспыхнувшее золотом в лучах солнца.

— И помни: за две меры золота получишь свой талисман обратно. Не забудь сказать своему папе, что я добыл вещицу честно.

11

И вот настал час. Врат Френсис, в простом монашеском одеянии, никогда еще не чувствовал себя столь ничтожным, как в тот миг, когда преклонил колени в величественной базилике перед началом торжественной церемонии. Величавые движения окружающих, яркое многоцветье одеяний, шум приготовлений уже казались ему духовной литургией. Френсис все время напоминал сам себе: главное еще не началось. По огромному храму то туда, то сюда шли по каким-то своим делам епископы, монсеньоры, кардиналы, священники и всевозможные служители в роскошных старинных облачениях, их передвижение казалось монаху сложным, тщательно разработанным механизмом — никто не спешил, не останавливался, не сворачивал в сторону. В базилику вошел дворецкий, такой важный, что Френсис поначалу принял его за кардинала. Дворецкий нес скамеечку для ног. Если бы Френсис уже не стоял к тому времени на коленях, то непременно встал бы, столь торжественно внес в храм слуга сей предмет. Перед алтарем дворецкий преклонил колено, затем свернул к папскому трону и поставил скамеечку к подножию, а старую забрал — у нее, похоже, сломалась ножка. Таким же церемониальным шагом служитель вынес ее прочь. Брат Френсис подивился, до чего же элегантно исполнялось здесь даже самое невозвышенное дело. Никто не торопился, не суетился, не проявлял беспокойства. Каждое движение усиливало ощущение всеобъемлющего достоинства, подчеркивало поразительную красоту древнего собора, как подчеркивали ее статуи и картины. Казалось, даже собственное дыхание отдается легким эхом в высоких сводах.

Воистину ужасен дом Господень, Врата Небесные.

Внезапно храм принял воинственный вид — появилось множество новых стражников. Закованные в доспехи статуи пролязгали прямо к царским вратам, преклонили колена перед алтарем и отсалютовали ему копьями и лишь потом разошлись по своим постам. Двое встали по бокам от трона. Третий опустился на колени впереди и справа от него, в вытянутых руках воина покоился меч святого Петра. Собравшиеся замерли, и в храме прекратилось всякое движение, лишь трепетали огоньки лампад у алтаря.

В благоговейной тишине прогремели трубы.

Толпа колыхнулась, медленной волной опустилась на колени вслед за плавным движением портшеза, в котором восседал щуплый старик в белом облачении. Он осенял толпу крестным знамением, а черно-пурпурно-золотая свита неспешно несла его к трону. Маленький монашек из отдаленного, затерянного в пустыне монастыря почувствовал, что задыхается. Зрение и слух не поспевали охватить все, так много было звуков, движения, оглушенные чувства отказывались воспринимать окружающее, и рассудок тем самым подготавливался к грядущей церемонии.

Наконец миг настал. Лев XXI объявил решение церкви, вдохновленное Святым Духом: отныне древний и не слишком известный ученый по имени Лейбовиц становился истинно святым небожителем, коего можно было и даже надлежало смиренно молить о заступничестве. Папа назвал день праздника святого Лейбовица, когда будет служиться месса в его честь.

— Святой Лейбовиц, заступись за нас, — шептал брат Френсис вместе с остальными.

После краткой молитвы хор грянул «Тебя, Бога, хвалим». Потом последовала месса в честь нового святого, и все кончилось.