Песнь копья

Он указал на то, чего Райла сначала не заметила, — в центре столешницы была прикручена бронзовая табличка с витиеватыми буквами, гласившими:

«За этим столом любил сиживать чар Тобиус, славный волшебник, отважный воин и отчаянный храбрец, на которого все мы могли положиться.

От благодарных жителей Хог-Вуда».

В её коленках появилась слабость, мозолистая рука опустилась на древесину, тонкие губы невольно растянулись в улыбке. Ощущение тепла в груди было вызвано ложными причинами, но она всё равно не пыталась себя разубедить, будто приблизилась к цели.

— С вами всё хорошо? Хотите светлого пива?

— Хочу. Но сначала я должна поговорить с человеком по имени Томас Бэйн. Издали еду ради…

— Дядя Том!!! — возопил ребёнок, заставив её вздрогнуть вновь. — Дядя Том!!! Дядя Том!!!

Продолжая голосить, он направился в сторону кухни.

— А ну заткнись, Томас, шельма! — донеслось оттуда. — На улицу! Вон! Во-о-о-он!!!

— Тут странная госпожа вас ищет, — спокойно сообщил мальчик, поймал брошенную ему в лицо тряпку и вышел под навес.

В общий зал, тяжело опираясь о клюку, вступил мужчина. Он был грузен, стар, имел лысину и опрятную седую бороду, заплетённую в косицы. Годы изрядно согнули спину, однако, по толщине предплечий-окороков и шрамам было видно, что в молодости он отличался и статью, и огромной силой. Видать алебарда, висевшая над очагом, являлась настоящей боевой подругой.

— Какими судьбами в наше захолустье, госпожа…?

— Я ищу человека, который когда-то сидел за этим столом.

Старик остановился, посмотрел из-под насупленных бровей. Ворона выглядела как обычно, — бледной, болезненно худой и более старой из-за седины, а дорожная грязь и вовсе делала её похожей на вооружённое пугало. Тут любой засомневался бы… но в его взгляде было ещё больше угрозы, настороженности.

— Зачем?

— Задолжала жизнь. Хочу увидеть его. Хочу услышать его голос и сказать сколь глубока моя благодарность… он вытащил меня из Пекла.

Томас Бэйн, казалось, стал чуть спокойнее, но до конца ей не поверил.

— Присядем?

Они опустились за соседний стол, где старик внимательно выслушал рассказ о том, что сделал для неё серый волшебник и сколько лет уже она скитается по Вестеррайху в поисках его. Постепенно Райла всё больше располагала трактирщика к себе, тот даже начал понемногу улыбаться.

— Такой он, наш чар Тобиус, — вздохнул Бэйн. — До его прихода сюда, знаете ли, мир не помнил про нас даже. Какой-то вшивый баронишко душил самого короля, а мы и сделать ничего не могли. Но как он появился, так всё и ожило, всё завертелось, будто в сломанный механизм добавили недостающую деталь и оный заработал. У нас в прежние времена крохотная деревенька была, хоть и с замком. Без стен, без частокола, так, — заборчиками и плетнём обходились. И это на отшибе мира! Представляете, сколь тихо жилось? А теперь вот город. И ко всему чар Тобиус руку приложил.

Трактирщик пожевал губами, разглядывая мемориальный стол.

— Он ушёл за посохом шестнадцать лет назад… боже мой, столько времени прошло, а как будто вчера его видел уходящим.

Глаза Райлы горели, а бледная кожа заметно порозовела от возбуждения.

— Потом нам сказали, что он содеял страшное в Марахоге, что на нём вина за столько смертей… Но разве же такое возможно? Они называли его тёмным магом[79], сказали, что он присоединился к архиренегату Шивариусу! допрашивали всех, рыскали, вынюхивали, но так ничего и не нашли… А я вот не верю, что он мог со злодеем заедино стать!

Массивный кулак ударил о столешницу.

— Не мог, — согласилась Райла. — Он попал в беду тогда, впутался в интриги королей. Вся его вина в том, что не смог их разгадать.

Старик со вздохом потёр ушибленную руку.

— А правда, что он… королевскую семью…

— Судя по всему, да, — тихо признала охотница. — Один всю династию. Возможно, я покажусь чудовищем, но они это заслужили. Марахогский король сплёл весь этот заговор, а вина легла на Тобиуса. Частью тех событий была и я. Не самой важной, не самой удачливой, — ещё одна фигурка на доске. Остальное вы уже знаете.

Томас Бэйн некоторое время сидел в молчании, сцепив пальцы на объёмистом животе, и думал. Наконец, внимательно посмотрев на гостью, он потоком яростных криков приказал мальчишке принести пива и курево. Тот обернулся в мгновение ока.

— Что-нибудь ещё, дядя Том?

— Пошёл вон!

— Я рядом, если что!

— Этот ребёнок, — прохрипел старик, — не знаю, толи молиться на него, то ли придушить, пока спит.

— Расторопный племянник, в вашу честь назвали?

— В мою. Только не племянник он, а младший сын моей бывшей разносчицы. Сама она теперь дома сидит, за мужем ухаживает, он у неё кузнец, а все три сына здесь помогают. Старшие — хорошие ребята, но к отцовскому делу всё больше тянутся, а этот… мне порой кажется, что невзирая на возраст, он лучший трактирщик чем я. Потом, правда, мне начинает казаться, что в нём живёт какой-то демон, обожающий неслышно подкрадываться и изводить тысячью других способов.