Песнь копья

— У меня на примете есть один… прекрасный охотник за головами. Я найду серого мага и приведу его в Керн-Роварр, — пообещал дух Геда Геднгейда.

Глава 1

Памятка: в валемарском году 12 месяцев; 11 из них состоят ровно из 30 дней, а последний месяц года имеет 31 день; итого 361 день.

Наименования месяцев: дженавь, фебур, мархот, эпир, эйхет, юн, йул, агостар, зоптар, окетеб, неборис, иершем.

День 3 месяца дженавя года 1650 Этой Эпохи, о. Балгабар, архипелаг Аримеада.

Самый большой архипелаг мира Валемар носил имя Аримеада, хотя в древности его звали Хвостовым. Неисчислимые острова были его частью, от крошечных и неизвестных до гигантов величиной с королевство.

Тысячи лет назад Аримеада входила в могущественную Гроганскую империю, а после её гибели стала предана сама себе. Эпохи смут минули прежде чем на архипелаге воцарилась власть династии царей Шакушан и торговых городов-государств. Власть золота и порока.

Кружева, вина, пряности и невольники странствовали на кораблях-сокровищницах от острова к острову, на континентальные владения и обратно, наполняя сундуки королей-купцов богатствами; вольные граждане десятков рас восторженно бушевали на трибунах циркумов, наблюдая гладиаторские бои; земля давала обильные урожаи под жарким солнцем и все краски мироздания смешивались в стенах древних как само время городов.

Ур-Лагаш был и большим, и древним, но не одним из восьми великих полисов-жемчужин архипелага. Он стоял на берегах острова Балгабар, укрытый от внешнего моря обширным заливом, а от остальной суши — высокими крепостными стенами. В порту Ур-Лагаша находили пристанище от частых штормов сотни кораблей, шедших из восточных морей в западные, либо вывозивших на продажу товары с полей и садов.

Владыки архипелага кроме торговли, чтили ещё и богов, — великое множество всяких, — полагая, что обилие небесных покровителей приумножает богатства. В каждом из городов побережья стояли храмы малые и великие, принадлежавшие божествам из разных частей света. Многие поколения назад корабль под драконьими парусами пришвартовался в порту и с него сошла горстка женщин, несших в себе свет Элрогианства. Ныне все храмы Ур-Лагаша были посвящены лишь одному богу, — Элрогу Пылающему.

Самой высокой точкой города являлись Оранжевые скалы, что возносились на сотни локтей над его западной оконечностью. На скалах тех зиждился Анх-Амаратх[8], — закрытая ото всего остального города крепость-храм Элрога. На вершине главной башни Анх-Амаратха денно и нощно пылал Неугасимый Пламень.

В стенах, сложенных из оранжевого камня вели свою набожную жизнь Драконьи Матери, — жрицы культа Элрога. Сокрытые от посторонних взоров они проводили время в молитвах, постах, сакральных ритуалах и боевых практиках. Одной из важнейших обязанностей жриц было поддерживать Неугасимый Пламень, ибо он являлся путеводным светом для моряков на тысячи морских лиг вокруг.

Главный молитвенный зал Анх-Амаратха находился в основании Факельной башни, прямо под Пламенем. То была огромная круглая зала с золотым алтарём в середине, наполненная нестерпимым жаром и приторно густыми благовонными дымами. Стены уходили в неописуемую высь; часть пола являла собой углубление, где постоянно светились горячие угли; из стен торчали крючья, на которых раскачивались подвесные курильницы.

В тот час молитвенный зал был почти пуст, время предыдущей службы прошло, а грядущей — ещё не наступило. Обнажённая женщина сидела на углях подле алтаря, её обритая голова была запрокинута, а руки раскинулись крыльями. Женщина забылась в религиозном трансе. Молодость Верховной матери Инглейв осталась в далёком прошлом, но и ныне, преодолев пятьдесят пятый год существования, жрица была красива. Её не портили ни морщинки на загорелой коже, ни потемневшие искусанные сосцы, ни отметины материнства на животе. Инглейв была соблазнительна, но её тело, как и душа и все порывы разума, принадлежали одному единственному господину, — Элрогу.

Тяжёлые медные врата отворились, и сгорбленная фигура пробежала по короткой галерее, уставленной статуями драконов. Нарушитель молитвенного уединения скрывался от жара под пропитанной водой накидкой, от которой почти сразу пошёл пар. Он подобрался к угольной яме так близко, как только смог.

— Матушка! — отчаянно возопил евнух Эц. — Матушка! Пробудитесь! Матушка! Молю вас, матушка!

Его отчаянные высокие крики вязали в воздухе как в патоке. Пар валил от Эца во все стороны, накидка начинала кипеть, но евнух продолжал звать, невзирая на боль.

— Матушка!!!

Инглейв шевельнула плечами, чуть повернула шею, её дух возвращался в тело. Наконец, ещё скованная от долгой неподвижности, Верховная мать поднялась и пошла по углям к Эцу, стряхивая с ягодиц и ляжек пепел.