Песнь копья

Райла поняла, что говорливый её раскрыл. Она не любила представляться незнакомцам, не хотела, чтобы её имя лишний раз звучало тут и там, чтобы кому-то при желании было легко понять пути, по которым она странствовала. Но архаддирец оказался собратом по ремеслу, а внутри новорожденного цеха элиминаторов о Белой Вороне слышали многие.

Бывшая наёмница уже шесть лет скиталась по Вестеррайху, всегда одна, ведомая единственной целью. Ей мало где были рады, ведь приблуды с голодными глазами и суровым нравом не вызывали в людях особой приязни. Постепенно времена становились тяжелее, а вести на большаке — тревожнее, и вот когда скиталица уже не вполне понимала, на что завтра купит еды, ей случайно повстречался некий Томех Бэлза.

То был диморисиец по рождению, тёртый жизнью крепыш, прекрасно управлявшийся с топором и носивший на шее блестящий жетон элиминатора. Через него Райла и узнала, что орден святой Малены по приказу Папы Синрезарского открывал во всех своих владениях школы, чтобы готовить защитников рода людского от нечисти. Лесаки[27] де давно перевелись, а теперь вдруг понадобились вновь, но ждать, пока их станет достаточно никак нельзя. Маленитки принимали всех, и мужчин, и женщин, лишь бы те были здоровы и способны держать в руках оружие.

Райлу обучали в Диморисе же, при Арнульфском аббатстве, и она справилась за шесть месяцев вместо положенных десяти. Дался такой успех большим потом, но охотница просто не могла позволить себе мешкать, дорога звала её скорее вернуться к поискам и это придавало сил. Боевые сёстры Малены отмечали с одобрением, что такой талант к битве редко встретишь в миру, особенно среди женщин. Аббатиса даже предложила ей вступить в орден, но получила отказ.

С тех пор два года минуло, и Райла, продолжавшая своё путешествие, успела перебить немало разной дряни, зарабатывая на хлеб. Она овладела великой выгодой, ведь вместе с жетоном Церковь наделяла элиминаторов особыми грамотами, исключительными правами, а люди, страдавшие от клыков и когтей, всегда были рады белой как привидение чужачке. Бывшая наёмница даже успела получить репутацию среди таких же бродяг, и почему-то вновь обзавелась птичьим прозвищем.

— Фринна Белая Ворона, — провозгласил архаддирец со значением, смакуя, — воистину облагодетельствован я великой удачей сегодня, ибо к несказанному счастью своему встретил столь уважаемого мастера нашего ремесла… и даже не одного.

Гигант, сидевший под стеной против горевшего очага, так и не шевельнул ни единым мускулом, словно смерть уже забрал его. Несомненно, и Райла, и Клеменс Люпьен знали, с кем свела их судьба той ночью, — с одним из лучших элиминаторов, истребителем без имени и прошлого. Трудно не узнать того, чей огромный рост увеличивался в каждой новой байке, рассказываемой по вечерам постояльцами трактиров и бродячими торговцами. Голем из Беркагоста, вот как его звали.

— И вправду, — сказала Райла, — что за шутка судьбы, три охотника встретились в одном месте в одно время.

— Разрази меня гром, коли сей чудесный факт сам по себе не является причиной промочить горло! — Люпьен достал из-за пазухи небольшую флягу, свинтил крышку и сделал небольшой глоток, после чего с шумом выдохнул.

По дому разлился запах архаддирского коньяка. Райла от предложения отказалась, но вытянула из седельной сумки бутылёк и обожгла язык абсентом.

— Полагаю, теперь нелишне обменятся новостями, — предложила она, ибо так у охотников было заведено. — Тройн Бальцгер, Крайг из Рюльдена, Пауль Партридж и Кейра Цветик.

— Пелла Бим, Арно де Гатт, Фафхрд и Серый Крысолов.

Они помолчали с минуту и сделали ещё по глотку, поминая собратьев, которые погибли недавно, думая о тех, кто погибнет в ближайшее время. Тяжёлое время било элиминаторов молотом испытаний, закаляло в огне и крови. Если новорождённый цех не сломается, то превратится в нечто несокрушимое и смертельно опасное. А если сломается… то хоть какую-то пользу сможет принести прежде. Очень многие элиминаторы прощались с жизнью довольно быстро, некоторые — на первой же работе. Но те, кто выживал и не становился калекой, набирались сил и опыта. Порой охотники собирались в группы и преуспевали, помогая друг другу, иные набирали помощников извне, и сами их обучали на своё усмотрение. Церковь была не против. Находились, разумеется, и те, кто осознал ошибку своего выбора, те, кто отказался от жетона, однако про них особо не вспоминали.

Вдруг раздалось странное шипение, эдакое протяжное «хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш», и гигант поднял голову. Его лицо было полностью замотано старым, грязным бинтом, сквозь ткань виднелись только глаза, — две стеклянные линзы серого цвета, тускло блестевшие в свете огня. Голос, последовавший за «хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш» звучал странно, но ни Райла, ни Клеменс не смогли бы объяснить, почему.

— Кассандра Трюн, — заговорил гигант, — Богдан Леншек, Анна из Крюда, Йонатан Миллер, Арчибальд Най. Погибли, сражаясь с чудовищами.