Песнь льда и огня. Книги 1-9

— Эг правду говорит, — устало пожал плечами Даэрон. — Аэрион — настоящее чудовище. Считает себя драконом в человеческом образе. Потому он так и накинулся на этих кукольников. Жаль, что он не родился Фоссовеем — тогда он считал бы себя яблоком и всем было бы намного легче. — Даэрон, нагнувшись, поднял свой плащ и отряхнул его от влаги. — Надо пробраться обратно в замок, пока отец не хватился, почему я так долго точу меч, но прежде я хотел бы перемолвиться с вами словом наедине, сьер Дункан. Выйдем?

Дунк посмотрел на принца с подозрением и убрал кинжал в ножны.

— Как будет угодно вашему высочеству. Мне все равно нужно забрать свой щит.

— А мы с Эгом пойдем собирать рыцарей, — объявил Раймун.

Даэрон завязал плащ вокруг шеи и натянул капюшон. Дунк вышел за ним под моросящий дождь, и они двинулись к повозкам торговцев.

— Я видел вас во сне, — сказал принц.

— Вы уже говорили. В гостинице.

— Вот как? Ну что ж. Мои сны не такие, как у вас, сьер Дункан. Мои сбываются. Они пугают меня. Как и вы. Мне снились вы и мертвый дракон — здоровенный змей, с крыльями такими широкими, что они могли бы покрыть этот луг. Он рухнул на вас — однако вы были живы, а он мертв.

— Я убил его?

— Этого я не могу сказать — однако вы были там оба. Когда-то мы, Таргариены, повелевали драконами. Теперь их больше нет, но мы остались. Мне все равно, умру я сегодня или нет. Одни боги знают почему, но мне все равно. Однако вы уж сделайте мне одолжение и убейте лучше моего брата Аэриона.

— Я тоже готов умереть, — сказал Дунк.

— Ну, я-то вас убивать не стану, сьер. Кроме того, я откажусь от своего обвинения, но это не поможет, ибо Аэрион от своего не откажется. — Даэрон вздохнул. — Быть может, я уже убил вас — своей ложью. Если так, то простите. Я все равно обречен попасть в ад — в такой, где не дают вина. — Он содрогнулся, и они с Дунком расстались под легким прохладным дождем.

* * *

Торговцы поставили свои повозки на западном краю луга, у рощи, где росли береза и ясень. Дунк стоял под деревьями и беспомощно озирался, глядя на пустое место, где недавно стоял фургон кукольников. Уехали. Этого он и боялся. Я бы тоже уехал, не будь я таким тупицей. Как же ему быть теперь без щита? Деньги еще есть — можно купить новый, если у кого-то найдется щит на продажу…

— Сьер Дункан, — позвал кто-то из мрака, и Дунк, оглянувшись, увидел Железного Пейта с фонарем. Оружейник накинул короткий кожаный плащ прямо на голое тело. Его широкая грудь и могучие руки поросли густым черным волосом.

— Если вы за щитом, то она оставила его у меня. — Он смерил Дунка взглядом. — Руки-ноги на месте — я сосчитал. Стало быть, будет поединок?

— Семеро против семерых. А вы откуда знаете?

— Вас, конечно, могли расцеловать и сделать лордом, но я подумал, что вряд ли такое случится. А если бы приговор был другой, вы бы недосчитались пары конечностей. Пойдемте со мной.

Фургон Пейта легко было отличить по мечу и наковальне, нарисованными сбоку. Дунк вслед за Пейтом вошел внутрь. Оружейник повесил фонарь на крюк, скинул плащ и натянул через голову холщовую рубаху. Потом откинул от стены доску на петлях, служившую столом, и сказал, кивнув на низкий табурет:

— Садитесь.

Дунк сел.

— Куда она уехала?

— В Дорн. Ее дядя умный человек. С глаз долой — из сердца вон. А останешься — глядишь, дракон и припомнит. Потом, он не хотел, чтобы она видела, как вы умрете. — Пейт прошел в дальний конец повозки, порылся там в темноте и достал щит. — Его обод был из старой дешевой стали, хрупкой и проржавевшей. Я сделал вам новый, вдвое толще, да и сзади щит укрепил. Теперь он будет тяжелее, зато крепче. А девушка его расписала.

Она сделала это даже лучше, чем Дунк надеялся. Яркие краски заката даже при свете фонаря радовали глаз, а дерево вышло высоким, стройным и очень внушительным. Падающая звезда прочертила яркий след по дубовому небу. И все же Дунк, взяв щит в руки, подумал, что выбрал себе плохую эмблему. Звезда-то падает — что же это за девиз? Не суждена ли ему такая участь? А закат предвещает ночь.

— Надо было оставить чашу, — посетовал Дунк. — У нее хотя бы крылья были, а сьер Арлан говорил, что она наполнена верой, дружескими чувствами и другими хорошими вещами. Прямо надгробие какое-то, а не щит.

— Но вяз-то живой, — заметил Пейт. — Видите, как зелены его листья? Такие бывают только летом. Мне доводилось видеть щиты с черепами, волками и воронами, даже с повешенными и с кровавыми головами. Однако служили они исправно, вот и ваш послужит. Знаете старую присказку? «Дуб и железо, храните меня…»

– «…От смерти и адова огня», — закончил Дунк. Он совсем позабыл этот стишок, которому научил его старик. — Сколько хотите за новый обод и все остальное?

— С вас-то? — Пейт почесал бороду. — Давайте грош.

* * *

Дождь почти перестал, когда на востоке занялся рассвет, но он успел сделать свое дело. Люди лорда Эшфорда убрали барьеры, и турнирное поле представляло собой сплошную бурую топь из грязи и вывороченной травы. Туман стлался по земле белыми змейками, когда Дунк направился обратно к ристалищу. Железный Пейт пошел с ним.