Песнь лихорадки

Медленно. Кусочек за осторожно подобранным кусочком. Чтобы абсолютно точно убедиться, что он в курсе всего произошедшего и происходящего. Я наблюдаю за его глазами, упиваюсь его отчаянием, блокирую зрение в последнюю очередь. Его страдание изумительно.

МЫ — ЖЕЛАНИЕ, ПОХОТЬ, ЖАЖДА, И МЫ ВЫБИРАЕМ ПУТЬ К ГОСПОДСТВУ.

Не меньше. Не больше.

Те, что поклоняются.

Берите на заметку. Как только вы поистине, в полной мере и до конца осознаете, что я говорю, вас намного сложнее превратить в жертву.

И тогда игра для меня становится намного веселее.

***

ПРЕДАННАЯ

Когда моя мать впервые поняла, что я могу переходить в режим стоп-кадра — а это и вполовину не настолько круто, как телепортация, я всего лишь могу двигаться так быстро, что никто меня не видит и только чувствует ветерок, когда я проношусь мимо — она начала привязывать меня к вещам, чтобы удержать рядом.

Когда я была очень маленькой, работало что угодно: стул, стол, диван, на который она усаживала меня, пока хмурилась на объявления о работе.

Я не знаю, как она обеспечивала нас в те ранние годы, но каким-то образом мы выжили. Впрочем, времена стали тяжелее. Из еды были в основном консервированные бобы и мясные консервы, не было уже той сладкой молочной кукурузы, которая мне так нравилась.

Однажды я обнаружила, что сама могу себя отвязать. Мама всегда говорила, что я на свое же горе была слишком умной — рано начала ходить, выбирала длинные слова и заговорила намного раньше положенного.

На следующее утро она купила собачий поводок, миленький, с розовыми стразами. Должно быть, он стоил намного больше, чем она могла позволить себе потратить, но он предназначался для ее дочери, а не для собаки.

Я порвала его за неделю.

Она достала толстую веревку и стала экспертом в завязывании сложных узлов.

Но я была сильной и быстрой, и веревка быстро износилась и порвалась. Она сказала с рассерженным смешком:

— Даниэль Меган О'Мэлли, моя маленькая дорогуша, когда-нибудь ты будешь сильна как десятеро мужчин! Кого я вообще породила, супергероя? — и я расцветала.

У нее для меня было много правил. Мир — плохое место, говорила она, полное плохих вещей, которые охотятся на маленьких девочек вроде меня. Я особенная, и она должна меня защитить и спрятать.

Первым в списке шло никаких перемещений в режиме стоп-кадра по дому. Я никогда не должна выходить через окна или двери. СНАРУЖИ — это страна, которую мне не дозволялось посещать, пока я не стану СТАРШЕ — два магических слова, которые я слышала заглавными буквами и цвета теплой ириски, когда она произносила их. Чтобы не поощрять меня, она держала занавески плотно задернутыми, скрывая от меня все интересные вещи.