Песнь Любви (СИ)

Лина прищуривается, подходит ближе к Владу. Мне так хочется, чтобы она поняла и не оттолкнула. Боюсь, не примет, решит, что совершила ошибку и усыновила не того ребёнка. Выбрала бракованного. Впервые чувствую себя таким ущербным и жалким. Ведь не объяснишь, что оно вот так вот бывает, и я не в силах с этим бороться. И более того, не хочу. Да и не понимаю, как можно идти против себя… Такой вот я, мама. Продолжишь любить?

Она поднимает руку, и я заслоняю собой Влада. Пусть бьёт, если хочет, но меня, а не того, кто сейчас рядом и поддерживает. Мягко просит отойти, и я подчиняюсь, нервно сглатывая. Она дотрагивается до подбородка Влада и поворачивает к себе лицо сначала одной стороной, потом другой. Мой парень стоит спокойно, лишь посматривает в мою сторону. А затем Лина улыбается.

— А ничего такой, симпатичненький, — подмигивает мне. – Всегда знала, что у моего сына отличный вкус, — щёлкает меня по носу. – Глупый, не пугай больше так. Лицо сделал такое, что я решила, помер кто. Я же тебя люблю как-никак, неужели думал, что выгоню, глупый?

Обнимаю, зарываюсь носом в длинные густые волосы.

— Тише ты, здоровый ведь, а я хрупкая, знаешь ли, — гладит по голове. – Заходите, встали на пороге. А, у меня есть очень важный вопрос, — лицо серьёзное, а в глазах пляшут бесята. – Кто сверху-то? Или вы меняетесь?

Влад покраснел, думаю, я тоже. Моё лицо горит, а она смеется, глядя на нас, окончательно разряжая обстановку. Такая вот у меня мама.

Интересно, что бы мама сказала о Тиме?

Я силой заставил его распрямиться, Тим ёрзал и порывался снова свернуться клубком. Поцеловал немного обветренные губы и уложил на себя, придерживая руками.

— Что ты вытворяешь? – злился он.

— На моей кровати можно вчетвером спать и локтями не толкаться, а ты откатываешься к самому краю и зажимаешься.

— И что? Мне нравится так спать, — ущипнул меня за бок.

Я сказал правду.

— Не знаю, не хочу, чтобы ты чувствовал себя загнанным рядом со мной или ещё где. Это защитная поза, — в темноте были видны только глазные белки. Я не знал, о чём он подумал. Только больше не переспрашивал и не пытался улизнуть, уснул, обдавая дыханием мою шею.

На руке и спине проявились синяки того насильника. Тим никуда не выходил и вообще всё время находился рядом, тенью ходил за мной из комнаты в комнату, по три раза на дню принимал душ. Я взял несколько выходных. Он все так же сворачивался клубком, но теперь у меня под боком. Мы допоздна смотрели фильмы, ели, сидя на диване, Тим разрешал себя трогать и отвечал на ласки, но нервничал, стоило только стащить с него рубашку и коснуться синяков…

— Тропический рай. Вот бы туда, — мечтательно произнес он, — загорать на песочке, есть экзотические фрукты и сутками не вылезать из воды.

Лежа на кровати, мы смотрели, как герои фильма сооружают навес из пальмовых листьев, чтобы укрыться от непогоды в таком «раю».

Мне вспоминался всякий романтичный бред, где девушки желали видеть рядом с собой только вторую половинку.

— Тим, а ты что бы взял с собой на необитаемый остров?

Картинка сменилась и теперь героиня пыталась треногой поймать рыбу. Я решил, что он задремал и не услышал вопроса.

— Бутерброды, — произнёс решительно. – И как можно больше.

Я хмыкнул и полез целоваться.

— По… подожди.

Я обвёл языком сосок и втянул его в рот.

— Что такое? – ему ведь нравится, когда играю с ними. Я поцеловал соблазнительно припухшие губы.

— Не могу, — отвернулся, пряча взгляд под чёлкой.

— Его здесь нет, — он дёрнулся. – Есть только ты и я. И я очень тебя хочу. Безумно. Я ведь не сделаю тебе больно. Ты мне веришь?

Тим медленно кивнул и зажмурился.

Нет, блин, так не пойдёт. Я не собираюсь ползать по покорному телу, как… как последний гад!

Подхватил под поясницу и, прижав к себе, перевернулся. Он уселся на мне. Я погладил его по бёдрам, скользнул ладонями вверх от коленок к ягодицам и обратно.

— Ты за главного. Можешь двигаться, как пожелаешь, я не буду тебя удерживать, — поцеловал ладошки и взялся за пальцы. Тронул языком мягкую кожу между ними, почувствовал его губы на своём животе. Медленно, но он осваивался, возвращая себе уверенность, помогало возбуждение и, видимо, полная свобода в движениях.

У меня сбилось дыхание, когда его язык прошёлся по всей длине. Я, приподнявшись на локтях, наблюдал, как он поглаживает головку, усиливая нажим, а затем вбирает тонкую кожу, пошло причмокивая и заглядывая мне в глаза.

Я наслаждался размеренными движениями этого красивого и непонятного парня, перебирал пряди его волос, любовался игрой света на гибкой спине и подтянутых ягодицах.

Он направил меня в себя, опускаясь сверху, и, вцепившись в плечи начал двигаться, постепенно наращивая темп. Помогая удержать равновесие, я покрывал поцелуями грудь и шею, прикусывая нежную кожу и зализывая места повреждений. Рукой сжимал и ласкал его член. Выгнувшись в моих руках в последний раз, Тим кончил с громким стоном и обмяк, я двинулся ещё пару раз, догоняя.

Взмокшие и запыхавшиеся мы лежали на сбившихся простынях.

— Спасибо, — он коснулся носом плеча.

Я нащупал его руку и переплёл наши пальцы.