Песнь любви

Я запомнил все и ушел от двоюродной сестры радостный, а придя в сад, вошел в помещение сытый, и сел, и бодрствовал до четверти ночи. Затем ночь показалась мне длинной, как год, но я сидел, бодрствуя, пока не прошло три четверти ночи. Тогда уж закричал и петухи, и я почувствовал сильный голод из-за долгого бдения. И не смог терпеть, и подошел к столику, и ел, пока не насытился, а потом голова моя отяжелела, и меня поклонило в сон. Вдруг я увидел свет, который приближался издалека. Тогда я встал, вымыл руки и рот, разбудил свою душу и через малое время увидел вдруг, как та женщина приходит с десятью девушками, и она между ними — как луна между звезд. На ней было платье из зеленого атласа, вышитое червонным золотом. О такой сказал поэт:

Кичится с любимыми, одета в зеленое,
Застежки расстегнуты и кудри распущены.

«Как имя?» — спросил ее; она мне ответила:
«Я та, что всех любящих сердца прижгла углями».

И стал я ей сетовать на то, что терпел в любви.
Она ж: «Не знаешь ты, что камню ты плачешься?» —

«Пусть камень — душа твоя, — в ответ я сказал тогда, —
Заставил ведь течь Аллах из камня воды поток».

И, увидев меня, она засмеялась и воскликнула: «Как это ты не заснул и сон не одолел тебя? Раз ты бодрствовал всю ночь, это означает, что ты — влюбленный, так как примета любящих — не спать ночью в борьбе со страстями».

Затем она обратилась к невольницам и подмигнула им. Те удалились, а она подошла ко мне и прижала к груди своей. Она поцеловала меня, а я поцеловал ее. И это была ночь радости для сердца и прохлады для взора. Как сказал о ней поэт:

Век приятнее я не видал ночей, чем такая ночь,
Когда кубок мой не стоял совсем без дела.

Разлучил я сон и глаза мои в эту ночь совсем,
Но браслет ножной я с серьгою свел надолго.

И мы легли вместе и проспали до утра, и тогда я хотел уйти, но она вдруг схватила меня и сказала: «Постой, я тебе что-то скажу». Я остановился, а она развязала платок и, вынув оттуда этот лоскут, разостлала его передо мною. И было там изображение газели вот такого вида, и я до крайности ему удивился и взял его. Тогда мы с нею условились, что буду приходить к ней каждую ночь в этот сад. Потом я ушел от нее радостный и от счастья забыл тот стих, который сестра мне поручила сказать. А женщина, давая лоскут с изображением газели, сказала: «Это работа моей сестры». «Как же зовут ее?» — спросил я. И она ответила: «Ее имя — Нураль-Худа. Храни этот лоскут». И мы простились, и удалился я радостный.

Войдя же домой, я нашел, что двоюродная сестра моя лежит и плачет. Но, увидав меня, встала, смахнула слезы, подошла, поцеловав меня в грудь, и спросила: «Сделал ли ты так, как я тебе поручила, и сказал ли стих?». «Я забыл его, и меня от него отвлекло не что иное, как изображение этой газели», — признался я, раскрыв лоскут перед Азизой. А она поднялась и села, будучи не в состоянии терпеть. И, проливая из глаз слезы, сказала она такие два стиха:

К разлуке стремящийся, потише!
Не дай обмануть тебя объятьям!

Потише! Обман ведь свойствен року,
И дружбы конец — всегда разлука.

А окончив стихи, сказала: «О сын моего дяди, подари мне этот лоскуток!». И я подарил его ей, а она взяла его и стала рассматривать, что на нем.

Когда же мне пришло время уходить, Азиза сказала: «Иди, сопровождаемый благополучием, а когда будешь уходить от нее, скажи ей тот стих, который я говорила тебе раньше». «Повтори его!» — попросил я ее. И она повторила, а после я пошел в сад и поднялся в помещение, и нашел там свою возлюбленную ожидающей. Увидев меня, она поднялась и поцеловала меня, потом уселась ко мне на колени, и мы поели и выпили, и удовлетворили свои желания, как раньше. А когда наступило утро, я сказал ей тот стих, что просила прочесть Азиза:

О, люди влюбленные, Аллахом прошу сказать,
Что делает молодец, коль сильно полюбит он?

И когда она услышала эти слова, из глаз ее пролились слезы, и она сказала:

Скрывает он страсть свою и тайну хранит свою,
И терпит во всех делах смиренно и стойко он.