Песнь мятежной любви

Хмыкнув в растерянности, я заметила, что рядом с Владом свободно — Евгений же вышел в коридор. Прости, друг, как вернёшься, придётся искать другое место обитания. Я шмыгнула и уселась рядом с Владом, где залпом выпила следующие две рюмки.

Нет, со мной всё будет хорошо. Я никогда прежде не напивалась до состояния «ничего не помню». Не нравится мне это «прежде». Сегодня всё будет чинно и благородно. Не полезу же я к Родиону целоваться. Или к Антону, что хуже.

Я на секунду закрыла глаза и представила, что прошла не секунда, а несколько минут или даже часов, и все это время я не отдавала себе отчёта в действиях — мозг отключился, тело жило своей жизнью. Представила, что открою глаза и увижу перед собой Родиона. И он будет целовать меня. Вот это поворот, а?

Я распахнула глаза, но всё было нормально. Однако становилось хуже, если я грезила о поцелуях.

Парень спокойно смотрел в окно. Какую даль он видел в темноте своих мыслей? Молчаливый, меланхоличный и загадочный. А на самом деле просто пьяный.

— Саш, сколько можно копаться в этом хламе? — не выдержал Антон, перекричав громким невнятным голосом музыку. — Что ты ищешь?

Басист остановился и в задумчивости почесал затылок.

— Ноты одной песни, — он повернулся и кивнул на чёрного притаившегося в тени зверя, будто это он заставлял его рыться в полках, — сейчас сыграли бы.

— Ноты, — заржал Марс, — а Инет тебе на что?

— Да они были где-то здесь, совсем недавно попадались на глаза, — Саша снова повернулся к стеллажу, взял и перелистал стопку нотных тетрадей. — А потом уже я пошёл на принцип. С планшета неудобно, но видимо придётся, — он отправил ноты обратно.

— Какую песню искал? — поинтересовался Марс, доставая гаджет.

— «Motley Crue» — «Home sweet home».

— Ёжкин кот! Что ж ты сразу не сказал, — парень поднялся, — я её знаю.

— Я тоже помню ноты, — очнулся от прострации Родион.

Саша посмотрел на них и рассмеялся.

— Битый час потратил на поиски, — он упёр руки в бока и покачал головой. — Этот стресс нужно запить, — он налил полстакана виски и залпом опустошил. — Идёмте, поиграем.

— Начинается самое интересное, — возвестил Владислав, потирая руки.

И я была склонна верить.

Глава 9 — Кровь

Парни прошли к роялю. Саша поднял крышку, и заскучавший инструмент глухо откликнулся, приветствуя хозяина. Марс с умным видом уселся на стул. Родион поднялся, его качнуло, как травинку, но он быстро выровнялся. Подошёл и ласково коснулся инструмента. А может, и не испытывал восторга или уважения к роялю, а просто нашёл точку опоры. Потому что, когда он откинул волосы, мне показалось, что он уже наполовину спит, и голова ужасно тяжела.

Наблюдать за пьяным Родионом было интересно, он не буянил и вел себя спокойно. Значит, из тех людей, кто, надравшись, ложился спать и не искал приключений на задницу.

А играть-то сможет? Скорее всего. Многие музицируют, вмазавшись. Способность играть без ошибок в таком состоянии — не доказательство, что ты настоящий музыкант. Пальцы помнили правильные позиции, даже когда голова «поплыла». На звук влияла только подвижность пальцев.

О да, философские рассуждения после пары стаканчиков, ты это любишь, Майя. Отставить! Будем беспристрастными зрителями.

На Сашу, наконец, подействовало всё, что он старательно в себя вливал, и свечи в громоздком канделябре он зажёг только с третьей попытки. Я с опаской подумала, стоило ли. Свет нужен чтобы играть, но огонь? Ладно, сами разберутся. Хорошо, что канделябр стоял не на блестящей поверхности, а на салфетке. Хотя, если кто-нибудь свалит эту махину, инструменту не избежать украшения в виде царапин или сколов.

Саша приземлился рядом с Марсом. Родион остался стоять. Пока музыканты обсуждали, кто будет играть, а кто петь, мы перебрались поближе. Я забралась на высокий барный стул и свесила ноги. В этой части комнаты царил полумрак, ореолы трёх горящих свечей загадочно мерцали, рассеивая тьму вокруг рояля. Отсветы падали на лица парней, усиливая ощущение таинственности.

Отклик клавиш, когда проверяли настройку, и тихий разговор музыкантов, собравшихся вокруг старинного инструмента, преобразился в моём воображении в мистическую картину: будто три сверхъестественных существа (любых на выбор, главное, чтобы любили музыку) обсуждали предстоящее выступление. Присутствие мистики окутало меня странным уютом. А в реале три в дрова пьяных парня собирались продемонстрировать нам своё умение играть.

Саша нот не знал и решил петь. Родион забыл слова, зато превосходно помнил ноты. Марс помнил и то и то, и собирался быть на подхвате. Жаль, мне хотелось послушать пение Родиона ещё раз, почувствовать мурашки по спине.

Казалось, парень едва стоял на ногах. Едва он убрал руку с крышки рояля, как его занесло, но он уверенно простёр ладонь над клавишами, готовясь вступить. Целостный, несокрушимый, непокорённый — так я подумала о нём тогда. И мурашки всё-таки пришли.

— Поехали, — Марс возомнил себя Гагариным и начал.