Песнь мятежной любви

Но в глазах Майи я не видел страха. Она чувствовала себя правой. Даже когда отползала от этого козла, не в силах отклониться от замаха, она не боялась, а просто смирилась с ситуацией и принимала удар судьбы гордо и стойко. А когда я помогал ей встать — облегчение во взгляде стало огромным и накрыло помещение. Сильные женщины слишком горды, чтобы просить о помощи, но принимали её с немой благодарностью.

Майя невероятная! Я под большим впечатлением. Меня всё в ней восхищало. Тянуло так сильно, что думал о ней, не переставая.

Мне и прежде приходилось завоевывать девушек, но не в ситуации глухого тупика, когда стены смыкались по всем плоскостям. Только, похоже, не особо я Майе интересен, раз она каждый раз выставляла колючки. А зачем мучиться, если нет отклика, и полно других приятных целей? Но поистине ярких личностей, цепляющих до глубины души — единицы.

Иногда что-то проскальзывало в её взгляде, будто притяжение, которому она изо всех сопротивлялась. И это давало мне надежду.

Кажется, я ступил на неправильный путь, проскочив развилку. Как случилось, что я запал на Майю? И уже с первой встречи не мог выбросить её из головы?

Анализировать поступки я не умел, ещё в школе ненавидел эти разборы произведений на литературе, всегда списывал. Но Злата и сейчас иногда просила совета, когда сюжетный ход вставал в тупик. От сестры-писательницы не отмахнуться. Она называла это «мозговым штурмом». В мои задачи входило подтолкнуть её к нужному решению. Толка от меня было немного, но иногда сестру озаряло уже в процессе. Глаза загорались, Злата вскакивала, пищала и прыгала как сумасшедшая. Знакомое чувство: у меня в голове так же щёлкало, когда я сочинял музыку. Одержимость, так я это называл. Только для меня это интимный процесс: не покажу, пока не будет готово, ей же необходимо советоваться «по ходу пьесы».

Я соскочил с беспокойной основной темы, и волнение улеглось. Горная река мыслей превратилась в равнинную. В такие тихие минуты наедине с собой, осознаешь, кто ты есть и чего хочешь на самом деле.

Майя создала водопад на реке моей жизни. Каждая встреча с этой невероятной девушкой — порог, после которого течение набирало скорость, а русло становилось непредсказуемым, обещая опасное, незабываемое приключение.

Но каждая попытка общения превращалась в жёсткое столкновение. Мы, как два автомобиля, пытались разъехаться на узкой дороге, скрежетали и искрили металлом, обдирая краску. Внешне Майя привлекательна, но характер отвадил бы давно, не впади я в зависимость от этих сказочных ощущений. Стоило раз взглянуть в её глаза, и я уже не мог без этого адреналина в крови.

Казалось бы, если так, зачем медлить? Но Майя не тот зверь, которого можно заарканить и подавить волю. Чтобы не спугнуть, нужно укрощать постепенно, осторожно, доказывая, что достоин доверия. Без спешки, признаний «в лоб» и необдуманных поступков.

Для Майи каждый день как война. Как много в ней упёртости, сложности, противоречий. Я не думал исправлять эту девушку или как-то влиять на мировоззрение, но хотел показать, что в этом мире есть место таким сильным личностям, как она.

Взлететь может даже тот, кто никогда не пробовал.

Майя дорога мне уже тем, что, будучи собой, помогла понять себя и собственные желания. Я не тактик разыгрывать долгоиграющие стратегии, но в этот раз хотел добиться её, чего бы то ни стоило. Я не отступлю!

Ведь Майя уже стала частью моей жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​ ‌‌‍Глава 15 — Трибьют Достоевскому

Когда ты молод и дик, так и хочется протестовать. Бунтарский подростковый дух сокрушает кокон спокойствия, в котором ты безмятежно обитал в детстве. И ты проявляешь индивидуальность: красишь волосы в немыслимые цвета, прокалываешь разные части тела, украшаешь себя вечными рисунками, обвешиваешься железом, заявляя миру, что ты взрослый, сильный и свободный.

Я начала вызывающе краситься и эпатажно одеваться, подражая кому-то из рок-звёзд. В юношеские годы это всегда некий китч, позёрство, поиски себя, воздаяние безбашенности.

Но многие приходят в это не от хорошей жизни. Я выбрила виски и проколола губу, когда родители чуть не развелись. Каждодневные скандалы и ругань изрядно действовали на нервы. Однако всё-таки они услышали друг друга и помирились. Может, потому что не пересекли черту «битья посуды и драк».

А первую и единственную татуировку я сделала в память о друге, который покончил с собой. Рисунок, попсовее не бывает: сломанное крыло. Оно у меня на спине и всё время скрыто. Это мой ответ Вселенной за то, что забрала хорошего человека.