Песнь мятежной любви

Да и рассказ вышел бы банальным: Майя Февралёва, бездельник и прокрастинатор, обожала тяжелую музыку, ужастики и своих друзей. Шарила в компах и огрызалась на окружающий мир. Знакомства с ней лучше не заводить.

Да и смысл говорить о себе столько инфы сразу? Некоторые личности даже имя моментально забывают. Но, тем не менее, я была благодарна Злате, что она рассказала кое-то о себе — сама я ни за то не спросила бы, а девушка показалась мне интересной.

Потому что сестра Родиона?

Сколько раз он уже всплыл в моих мыслях за вечер? И сколько ещё всплывет, подумала я с возрастающим испугом. Лучше бы пришёл. А так только изводиться.

Итак, девушка была высокой, примерно одного роста с братом, худой и осанистой — в просвете между поясом заниженных брюк и свободной блузкой виднелся впалый живот и выступающие тазовые кости. Фигурой она походила на Родиона, за исключением, груди второго размера. Как умудрилась заполучить при таком телосложении, оставалось загадкой. Ладно, Майя, не хорошо завидовать.

Чертами лица она тоже сильно смахивала на брата. Точно он сам, только баба. Тьфу ты, пропасть! Серые, большие и умные, глаза, острые скулы, вздёрнутый нос. Волосы до плеч, чёрные, пушистые, постриженные «лесенкой». Улыбка менее заразительная, но располагающая. Вероятно, природное очарование Рудиных передавалось по наследству.

— Приятно познакомиться, — ответила я на её краткую автобиографию.

Если хочет что-то узнать обо мне, придётся повременить. Или пусть спросит брата, он-то скажет, что со мной можно не любезничать — не оценю. Хорошо, что Антон избавил меня от необходимости говорить что-либо и прохрипел:

— Все здесь, наконец? Идёмте садиться. Второй звонок.

Я не осмелилась спросить про Родиона и поплелась за всеми, мучимая неведением. Пока мы входили и занимали места в зрительном зале, я несколько раз обернулась, но уже поняла, что он не появится. Неоправдавшиеся ожидания имели отвратительный привкус. Я мрачнела на глазах, будто меня предали.

Казалось, с чего бы? Я ведь всё равно не собиралась даже смотреть на него. Наверное, поэтому и переживала — кого теперь уязвлять пренебрежением?

Всё указывало на то, что свой билет он отдал сестре. Влад сразу выкупил восемь мест в партере и разделил поровну между нами со Спиратами.

Провидение вмешалось в очередной раз, потому что Злата села рядом со мной. Я с дрожью подумала об оригинальном владельце билета и снова погрустнела. Вот глупая, вместо того, чтобы обрадоваться, что случай избавил меня от повинности два часа сидеть рядом с Родионом (Майя, вспомни, как вскочила на вечеринке), так я опечалилась, что этого не случилось. Кажется, всё ещё хуже, чем я думала.

Сходство родственников было слишком очевидным, я не могла смотреть в лицо девушке. Пару раз она пыталась втянуть меня в разговор, но быстро поняла, что я не в духе, и отстала. А я теряла остатки хорошего настроения. Вечер казался мне испорченным.

Может, спросить у неё, почему он не пришёл? Но слева сидел Антон, а возле Златы — Саша. Мало того, остальные ребята могли услышать и заподозрить в моём вопросе лишний интерес. Столько раз я играла безразличие, и вдруг воспылала любопытством узнать, где Родион. Ни за что! Сделаю вид, что мне плевать. Если и надо было спрашивать, то сразу. А теперь уже поздно.

Злата всё время разговаривала с Сашей. Видимо, они хорошо друг друга знали. Но никто не заигрывал, общались чисто по-дружески. И когда я стала экспертом в сердечных делах, что с ходу распознавала проявления чувств?

Они болтали о творчестве. Я не собиралась слушать, но в какой-то момент поймала себя на том, что внимала рассуждениям девушки с неподдельным интересом.

— Знаешь, всё то, что мы когда-то читали, слышали или видели, запоминается и откладывается в подкорке мозга и потом всплывает неожиданно, когда мы давно забыли. У меня это тесно переплетается с творчеством. Иногда кажется, писательство — это дар, который ведёт меня к тем людям, которые могут повлиять на меня или вдохновить. Я натыкаюсь на картины, книги, музыку, фильмы или пейзажи, которые позволят красочно дополнить образы героев и сюжет. А мысли, которые приходят в мою голову, откуда они появляются? И почему цепляют? Разум как сервер. Я обращаюсь к нему с запросом, и он выдаёт слова, которые ложатся на бумагу. Поистине, состояние одержимости идеей, когда тебе диктует собственный разум. Даже не успеваешь перенести на бумагу все мысли, боишься чего-нибудь упустить в этой бешеной пляске.

А она неплоха. Есть ум. Надо будет загуглить и почитать что-нибудь её сочинения, проверить наличие искры таланта. Сравнение мозга с сервером мне особенно понравилось. Но хорошо, что Злата не ударилась в мистическую хрень и не стала рассказывать, что персонажи сами диктуют ей что писать, нашептывая прямо в ухо. Этого я не вынесла бы.

А потом тема коснулась важного мне объекта.