Песнь о моей Мурке

«Вот и первое заданье: в три пятнадцать возле бани —
Может, раньше, а может, позже — остановится такси, —
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора, —
А потом про этот случай раструбят по «Би-Би-Си».

И еще. Побрейтесь свеже, и на выставке в Манеже

К вам приблизится мужчина с чемоданом — скажет он:
«Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно», —
Он вам даст батон с взрывчаткой — принесете мне батон.

А за это, друг мой пьяный, — говорил он Епифану, —

Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»
…Враг не ведал, дурачина: тот, кому все поручил он,
Был — чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.

И следует традиционный уже финал:

Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер.
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек —
Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен, —
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.

Но и на Высоцком история вариаций «Марселя» не заканчивается. Грех не вспомнить известную по исполнению Михаила Шуфутинского песенку «Одессу-маму не продам!» (увы, ни автора текста, ни создателя мелодии мне отыскать не удалось):

Как я купил себе пиджак, купил колеса,
В такой одеже можно ехать в Магадан.
Купил бы бабочку, жилетку — только гроши
Украл какой-то очень шустрый уркаган.

Я узнаю тебя, красавица Одесса,

Здесь Дерибасовскую левы стерегут.
Сидел, глазел я у фонтана с интересом,
Как мимо шмары задом фирменным трясут.

Вдруг подошел ко мне шикарный иностранец

И говорит: «Май фрэнд, поедем в Амстердам.
Там жизнь блатная, там почти что нету пьяниц,
Но дела хватит и бандитам, и ворам.

Сымай пиджак, — он говорит, — сымай колеса,

В них не пускают в славный город Амстердам.
Я на тебя надену фирмы «Левис» кроссы
И дипломат французский вместо торбы дам.

А как приедем — ты расскажешь о России,

О том, как трудно было жить среди волков.
И как у вас совсем замучили евреев,
И что их травят, как в Китае воробьев.

За это будут тебе доллары и франки,

Машина, вилла, много женщин и вина,
Да ты представь себе: француженки, испанки,
Не то что эта вот одесская шпана.

Мы этой ночью с пьедестала снимем Дюка,

И увезем его с собою в Амстердам…»
Тут я не выдержал, сказал: «Довольно, сука,
Одессу-маму грабить я тебе не дам!»

Влияние песни о стакане жемчуга — бесспорно. А значит, дело Ахилла Левинтона живет и побеждает. Наполняя радостью и ликованием наши души. Во всяком случае, мою.

Как чухонские торговцы вошли в историю Гражданской войны «Цыпленок жареный»

Цыпленок жареный