Песнь о Нибелунгах

Меж тем был к битве Блёдель уже вполне готов.[313]
Пошло с ним десять сотен испытанных бойцов
В зал, где с прислугой Данкварт сидел и пировал.
Там скоро меж героями раздор забушевал.

Когда к столам бургундов направил Блёдель шаг,

Поднялся Данкварт с места и гунну молвил так:
«Вам, государь мой Блёдель, мы рады, как всегда.
Поведайте, что вас прийти заставило сюда».

Надменно Блёдель бросил: «Не радуйся, пришлец.

Приход мой означает, что ждёт тебя конец.
Расплатишься ты ныне за братнюю вину —
За то, что Хагеном сражён был Зигфрид в старину».

Воскликнул Данкварт: «Полно! Ужели мы должны

Жалеть о том, что были к друзьям приглашены?[314]
Когда скончался Зигфрид, мне было мало лет,[315]
И не обязан я держать за смерть его ответ».

«Его убили Гунтер и Хаген, а за это

Тебе платить придётся — с обоими в родстве ты.[316]
Бургунды, защищайтесь! Вам больше нет спасенья,
И кровью вашей утолит Кримхильда жажду мщенья».

«Коль вы, — ответил Данкварт, — стоите на своём,

Мне жаль, что столковаться пытался я с врагом», —
И выскочил проворно из-за стола герой,
Вытаскивая на ходу клинок булатный свой.

Одним ударом гунну снёс голову он с плеч

И, пнув её ногою, сказал такую речь:
«Сей свадебный подарок ты в гроб возьмёшь с собою,
Хотя невесту Нудунга и не назвал женою.

Пусть к ней теперь другие затеют сватовство.

Ты гнался за приданым — и получил его».
О замыслах Кримхильды был Данкварт извещён —
Сумел доброжелателя найти меж гуннов он.

Едва лишь рухнул Блёдель, как все его вассалы

Оружье обнажили, не мешкая нимало,
И ринулись на челядь бургундских королей,
Но горько поплатились те, кто в бой втянул гостей.

Возвысил голос Данкварт и крикнул землякам:

«Друзья, теперь вам ясно, что здесь готовят нам
И для чего Кримхильда нас зазвала к себе.
Сражайтесь! Если умирать, так умирать в борьбе».

Кто был не при оружье, тот в ход пустил скамью.

Столы, кувшины, стулья — сгодилось всё в бою.
У смельчаков и слуги бывают смельчаками.
На гуннах челядь шишаки дробила рундуками.

Без шлемов и доспехов дрались бургунды так,

Что выбит был из зала вооружённый враг.
Пятьсот иль больше гуннов та схватка унесла.
Ручьями с победителей кровь недругов текла.

Узнал с прискорбьем каждый, кто Этцелю служил,

Что голову в сраженье безвременно сложил
Высокородный Блёдель с толпой мужей своих.
Брат Хагена со слугами повинны в смерти их.

Вооружились гунны, две тысячи числом,

И, прежде чем прослышал их государь о том,
Ворвались в двери зала лавиною кольчужной
И в бой вступили с челядью почти что безоружной.

Как ни старались вормсцы напор врага сдержать,

Сломила их упорство языческая рать.
Хотя они и были отважными людьми,
Им всем до одного в тот день пришлось полечь костьми.

Резни кровопролитней от века не бывало.

Двенадцати вассалов у Данкварта не стало,
Да пало девять тысяч слуг и простых бойцов,[317]
И только сам он уцелел под натиском врагов.

Умолкли шум и крики, стенанья отзвучали,[318]

И, зал окинув взором, исполненным печали,
Сказал бесстрашный Данкварт: «Мертвы мои друзья,
И с гуннами лицом к лицу один остался я».

Ремень щита на локте стянул потуже он

И о мужьях поплакать заставил многих жён.
Хоть сыпались удары дождём на смельчака,
Немало обагрил кольчуг он остриём клинка.

Сын Альдриана молвил: «С дороги, гунны, — прочь!

Здесь духота такая, что мне дышать невмочь.
Хочу за дверь я выйти и воздуха глотнуть».
И прорубил герой мечом себе из зала путь.

Когда, разгорячённый, он выскочил во двор,

Там снова подступили враги к нему в упор:
Тот, кто ещё не видел дел, совершённых им,
Мнил, что нетрудно справиться с бургундом удалым.

Воскликнул смелый Данкварт: «Когда бы знал мой брат,

Как Этцелевы люди сейчас меня теснят,
Давно б помог мне Хаген иль пал со мною здесь.
Дай Бог, чтоб кто-нибудь ему успел доставить весть».

Сказали гунны: «Будешь ты сам таким гонцом,

Когда твой труп безгласный мы к Хагену снесём.
Пусть боль и скорбь впервые проймут его до слёз.
Тебе не жить: ты Этцелю большой ущерб нанёс».

Ответил он: «Вы правы: трём нашим королям

Я о коварстве вашем поведать должен сам.
Вы лучше не грозитесь, а дайте мне дорогу.
Кровь кой-кому пустить могу ещё я, слава Богу».

Врагов рассеял Данкварт ударами клинка,

Но гунны стали копья метать издалека.
Так много их застряло в щите бойца, что он
Был тяжестью немалою в движениях стеснён.

Отбросил щит воитель и ринулся вперёд.

«Теперь, — решили гунны, — от нас он не уйдёт».
Но витязь не сдавался, а бился втрое злей.
Стяжал он славу в этот день отвагою своей.

Со всех сторон бросались мужи Кримхильды в бой.

Померяться с бургундом хотел из них любой.
А Данкварт шёл на гуннов, как вепрь на свору псов.[319]
Кто и когда смелей, чем он, мечом крушил врагов?

Дымились лужи крови на всём пути его.

Никто не мог бы лучше явить пример того,
Как надлежит в сраженье вести себя бойцу.
Вот так он и пробил себе дорогу ко дворцу.

Едва там стали слышны ударов лязг и стук,

У стольников и кравчих всё выпало из рук.
Раздался крик: «К оружью!» — и встречен был храбрец
Толпою новых недругов у входа во дворец.

«Уйдите-ка с дороги, — сказал герой устало. —

Не ввязываться в схватку вам, стольники, пристало,
А королю с гостями прислуживать честь честью.
Прочь с лестницы! Я тороплюсь к своим владыкам с вестью».

Тех, кто его пытался наверх не допустить,

Сумел мечом тяжёлым воитель укротить,
А прочие бежали — такой он страх внушил.
Да, много Данкварт в этот день чудесных дел свершил.