Песнь о Роланде

В четвертый - орды диких печенегов,

А в пятый - и аваров и сольтернцев,

В шестой - армян и угличей свирепых.

В седьмом отряде - Самуила племя,

В восьмом с девятым - прусы и словенцы,

В десятом - люд из Оксианской степи,

Проклятый род, что в господа не верит.147

Не видел мир отъявленней злодеев.

Их кожа, как железо, отвердела.

Им не нужны ни панцири, ни шлемы.

Жестоки и хитры они в сраженье.

Аой!

CCXXXIII

За десятью полками - десять новых.

Полк первый - исполинские мальпрозцы,

Второй - из гуннов, в третьем - венгров толпы.

В четвертом - люд Бальдизы отдаленной.

Полк пятый состоит из вальпенозцев,

Шестой - из эглей и бойцов Марозы,

Из ливов полк седьмой и атримонцев,

В трех остальных - аргойльцы и кларбонцы148

И, наконец, бородачи вальфрондцы,

Народ, который ненавистен богу.

Полков там было тридцать ровным счетом.

Об этом нам "Деянья франков" молвят.

Под звуки труб арабы скачут гордо.

Аой!

CCXXXIV

Могуч эмир и храбростью известен.

Несут пред ним хоругвь с драконом в сечу,

И стяги Тервагана с Магометом,

И Аполленово изображенье.

Вокруг него гарцуют хананеи.

Их голоса разносятся далече:

"Кто от богов ждет помощи в сраженье,

Тот помолиться должен им смиренно".

Арабы устремляют взоры в землю,

Склоняют головы в блестящих шлемах.

Французы им кричат: "Готовьтесь к смерти.

Сегодня вам не избежать возмездья.

Храни, создатель, Карла от неверных

И ниспошли ему в бою победу".

Аой!

CCXXXV

Премудр и светел разумом эмир.

Он двум вождям и сыну говорит:

"Бароны, ваше место - впереди.

Вы поведете в бой мои полки,

Но я себе оставлю лучших три:

Армян отважных, турок удалых,

Мальпрозский полк, где каждый - исполин,

Да оксианский полк добавлю к ним.

Мы Карла и французов разгромим.

Коль с поля он посмеет не уйти,

То головы спесивцу не сносить.

Вполне он эту участь заслужил".

Аой!

CCXXXVI

Войска несметны, и полки прекрасны.

На ровном месте в бой они вступают.

Нет там ни гор, ни леса, ни оврага.

Насквозь друг друга видят обе рати.

Эмир кричит: "За мною, род проклятый!149

Все на коня и битву начинайте".

Несет Амбор из Олоферна150 знамя,

Звучит "Пресьоз!" - военный клич арабов.

Французы отвечают: "Смерть поганым!"

И "Монжуа!" в лицо бросают маврам.

Трубят все трубы в войске христианском,

Но Олифан все звуки заглушает.

Враги вопят: "Отважны люди Карла!

Бой предстоит нам долгий и ужасный".

CCXXXVII

Равнина широка, простор безмерен.

На шлемах золотых горят каменья.

Щиты и брони нестерпимо блещут,

Значки на древках копий гордо реют,

И трубы оглашают всю окрестность,

Но Олифан всех труб звончей и резче.

К эмиру призывают Канабея

Он брат его и правит Флоредеей,

До Валь-Севре151 он землями владеет.

На войско Карла брату кажет нехристь:

"Взгляните, сколько во французах спеси,

Как Карл на нас бросает взоры дерзко!

Ведет он полк бородачей в сраженье.

Их бороды торчат поверх доспехов.

Как свежий снег на льду, их кудри белы

Мечи у них остры, а копья метки.

Жестокая нас ожидает сеча.

Подобной ей не видел мир вовеки"

От строя дальше Балиган отъехал,

Чем дальше долетит обструганная ветка,

К дружинам обратился с краткой речью:

"Я проложу вам путь - за мной, смелее!"

Затем эмир потряс копейным древком,

На Карла он направил наконечник.

Аой!

CCXXXVIII

Когда эмира Карл узнал в лицо,

Узрел дракона, ратный стяг его,

И множество языческих полков,

Покрывших всю равнину целиком,

Коль не считать тот луг, где встал король,

Французам крикнул в полный голос он:

"Бароны, нет средь вас плохих бойцов.

Вы все не раз со мной ходили в бой.

Пред вами - враг, чей нрав труслив и подл,

В чьей вере правды нету ни на грош.

Пусть мавров много - что нам до того?

Кто смел и в бога верует - за мной."

Коня он тронул шпорой золотой.

Четыре раза прыгнул Тансандор.

Вся рать сказала: "Вот боец лихой!

Мы не покинем вас в бою, сеньер".

CCXXXIX

Сияет солнце, светел яркий день.

Прекрасны рати, и полков не счесть.

Передние ряды сошлись уже.

Граф Гинеман и рядом граф Рабель

Бросают повод, гонят вскачь коней.

Французы дружно мчатся им вослед,

Разят копьем, пускают в дело мечь.

Аой.

CCXL

Вот граф Рабель, отважный рыцарь, мчит.

Коня златою шпорой горячит.

Торле, король персидский, встречен им.

Ни щит, ни панцирь мавра не спасли.

Пронзил его Рабель копьем своим,

С седла в кустарник бездыханным сшиб.

Кричат французы: "Бог нас сохранит!

Прав наш король, и долг велит с ним быть".

Аой!

CCXLI

Князь лютичей схватился с Гинеманом,

Но граф его в щит расписной ударил,

Пронзил и раздробил на князе панцирь,

Вплоть до значка всадил копье в араба.

Хоть плачь, хоть смейся,- мертвым пал он наземь.

Французы, видя это, закричали:

"Бароны, в бой! Друзья, не отставайте!

Прав наш король, а нехристи не правы.

Вершит над ними ныне суд создатель".

Аой!

CCXLII

Вот мчит Мальприм на белом скакуне.

В ряды французов с ходу он влетел,

Удары сыплет, бьет что силы есть,

Нагромождает груды мертвых тел.

Эмир в тревоге к войску держит речь:

"Бароны, я вскормил вас с юных лет.

Мой сын пробиться к Карлу захотел,

Но он один, а христиан не счесть.

Бойца смелей я не найду вовек.

На выручку, иль ждет его конец!"

Пускают мавры вскачь своих коней.

Удар их тяжек, натиск их свиреп.

Столь беспощадный бой кипит везде,

Что не видал еще такого свет.

Аой!

CCXLIII

Могучи рати, и полки несметны.