Песнь о Трое

Дела в Ассе во многом обстояли именно так, как предсказал Агамемнон. Наше поселение осадили дарданцы; нам пришлось сразиться не на шутку, прежде чем мы ворвались за укрепления и разбили их в открытом бою. Это было потрепанное войско, разношерстное и разноязыкое, – тот, кто правил теперь в разрушенном Лирнессе, собрал пятнадцать тысяч воинов отовсюду, возможно со всего побережья. По всей видимости, они направлялись в Трою, но не смогли устоять перед искушением, каким для них оказался лежавший по пути Асс. Стены удержали их снаружи, и я прибыл слишком быстро, чтобы они успели пробить в них брешь, так что они ничего не получили и никогда не добрались до Трои.

За четыре дня все было кончено; на пятый мы отплыли обратно. Но ветра и течения были против нас всю дорогу, поэтому только на шестую ночь, уже в полной темноте, мы пристали к троянскому берегу. Я сразу направился к дому Агамемнона, по пути обнаружив, что в мое отсутствие армия поучаствовала в серьезных боевых действиях. В портике я встретил Аякса и поприветствовал его, горя нетерпением узнать подробности.

– Что случилось?

Уголки его рта поползли вниз.

– Мемнон пришел раньше, чем мы его ждали, с десятью тысячами хеттов. Ахилл, они умеют сражаться! И мы, должно быть, устали. Несмотря на то что нас было больше и на равнине были мирмидоняне, к темноте они загнали нас за укрепления.

Я мотнул головой в сторону закрытых дверей:

– Царь царей принимает?

Аякс усмехнулся:

– Воздержись от иронии, брат! Он не очень хорошо себя чувствует – как обычно после поражения. Но он принимает.

– Ступай поспи, Аякс. Завтра мы победим.

Агамемнон выглядел очень усталым. Он все еще сидел за столом с остатками вечерней трапезы, в компании Нестора и Одиссея. Его голова покоилась на руках, но он поднял ее, когда я вошел и сел рядом.

– Покончил с Ассом?

– Да, мой господин. Корабли с провизией прибудут завтра, а пятнадцать тысяч воинов, шедших к Трое, – нет.

– Прекрасно! – сказал Одиссей.

Нестор не проронил ни слова – на него не похоже! Я посмотрел в его сторону и поразился. Его волосы и борода были неубраны, глаза покраснели. Осознав, что я уставился на него, он бесцельно шевельнул рукой; по морщинистым щеками покатились слезы.

– Что случилось, Нестор? – осторожно спросил я, кажется уже понимая, в чем дело.

Он содрогнулся от рыданий:

– О, Ахилл! Антилох мертв.

Я поднял руку, чтобы прикрыть глаза:

– Когда?

– Сегодня, на поле боя. Это моя вина, только моя… Он пришел мне на помощь, и Мемнон пронзил его копьем. Я даже не могу увидеть его лицо! Копье вошло в затылок и вышло через рот, раздробив его лицо на куски. Он был так красив. Так красив!

Я заскрипел зубами:

– Мемнон поплатится, Нестор, клянусь. Клянусь обетами, которые я дал богу реки Сперхеи.

Но старик только покачал головой:

– Разве это что-то изменит? Антилох мертв. Труп Мемнона мне его не вернет. Я потерял пятерых сыновей на этой несчастной равнине – пятерых из семи моих сыновей. И Антилох был мне дороже их всех. Он умер в двадцать лет. А я жив в девяносто. Боги не ведают справедливости.

– Мы покончим с этим завтра? – спросил я у Агамемнона.

– Да, завтра. Троя надоела мне до смерти! Еще одной зимы здесь я не вынесу. У меня нет никаких новостей из дома: ни от жены, ни от Эгисфа. Я посылаю своих гонцов, они возвращаются и говорят, что в Микенах все хорошо. Но я хочу домой! Хочу увидеть Клитемнестру, моего сына, двух оставшихся дочерей.

Он посмотрел на Одиссея:

– Если мы не возьмем Трою осенью, я поеду домой.

– Осенью Троя будет взята, мой господин.

Он вздохнул; этот мужчина был хладнокровным и твердым как железо, и в его глазах было больше, чем просто усталое безразличие.

– Мне тоже надоела Троя. Если мне суждено двадцать лет провести вдали от Итаки, то следующие десять пусть пройдут где-нибудь еще, кроме Троады. Я предпочту сражаться с сиренами и гарпиями, чем с этими скучными троянцами.

Я усмехнулся:

– Сирены и гарпии не знают, что их ждет, если они с тобой свяжутся, Одиссей. Но мне все равно. Троя – конец моего мира.

Зная пророчество, Одиссей ничего не ответил и наклонился над чашей с вином.

– Агамемнон, пообещай мне только одно.

Его голова снова опустилась на руки.

– Все, что пожелаешь.

– Похорони меня в скале с Патроклом и Пентесилеей и проследи, чтобы Брисеида вышла замуж за моего сына.

Одиссей напрягся:

– Ты уже призван?

– Не думаю. Но скоро это должно случиться. – Я протянул ему руку.

– Обещай, что мой сын будет носить мои доспехи.

– Я уже обещал. Он их получит.

Нестор вытер глаза и высморкался в рукав.

– Ахилл, все будет, как ты пожелаешь.

Дрожащими пальцами он вцепился себе в волосы.

– Почему бог не может призвать меня! Я молил его и молил, но он не услышал. Как я вернусь на Пилос без сыновей? Что я скажу их матерям?

– Ты вернешься, Нестор, – произнес я. – У тебя остались еще два сына. Когда ты поднимешься на свои бастионы и посмотришь вниз на песчаный берег, Троя поблекнет и будет казаться сном. Только помни нас, павших, и совершай нам возлияния.