Песнь о Трое

– Что ты знаешь об ахейцах-изгнанниках и их чувствах? Ты нас ненавидишь, понимаю. Но твоя ненависть не идет ни в какое сравнение с ненавистью тех мужей к Трое и ее союзникам! Приам устроил им десять лет изгнания. Они наслаждаются, заставляя его платить свою долю. И я не смог бы их остановить, даже если бы попытался. Но, честно говоря, мне вовсе не хочется их останавливать.

– Я слушала эти истории много лет, но и понятия не имела, что такое война, – прошептала я.

– Теперь знаешь.

Его лагерь стоял в трех лигах от города; когда мы вошли в него, он нашел воина, отвечавшего за обоз.

– Полид, это моя личная добыча. Возьми ремень и привяжи ее к наковальне, пока не выкуешь цепи покрепче. Не отпускай ее ни на мгновение, даже если она станет просить уединения для того, чтобы облегчиться. Когда на ней будут цепи, помести ее туда, где будет все, что ей может понадобиться, включая ночной горшок, хорошую еду и мягкое ложе. Завтра отправляйся к кораблям в Адрамиттий и отдай ее Фениксу. Скажи ему, что я ей не доверяю и ее нельзя отпускать.

Он взял меня за подбородок и легонько его ущипнул.

– Прощай, девочка.

Полид нашел для моих щиколоток легкие цепи, тщательно обмотал кандалы мягкой тканью, чтобы они не поранили мне ноги, и, посадив на спину осла, отвез меня на морской берег. Там я была передана Фениксу, честному старику знатного рода с пристальным взглядом синих, окруженных морщинками глаз и походкой вразвалку, выдававшей в нем моряка. Увидев мои кандалы, он прищелкнул языком, но даже не попытался их снять, когда со всеми удобствами устроил меня на борту флагманского корабля. Он любезно предложил мне сесть, но я отказалась и осталась стоять.

– Мне жаль, что на тебе цепи, – печально сказал он.

Но я поняла, что печалился он не обо мне.

– Бедный Ахилл!

Меня задело то, что старик был обо мне такого нелестного мнения.

– Ахилл лучше знает мой нрав, чем ты, господин! Попробуй только позволить мне подобраться к кинжалу, и я с боем добуду себе лучшую долю или умру, пытаясь это сделать!

Его грусть растворилась в усмешке.

– Ай-ай! Какой ты горячий воин! Даже не надейся, девочка. Что Ахилл связал, Феникс не развяжет.

– Разве его слово – священный закон?

– Да. Для мирмидонян он – царевич и вождь.

– Царевич муравьев? Какое удачное сравнение!

В ответ он снова усмехнулся, подтолкнув ко мне кресло. Я посмотрела на него с ненавистью, но после поездки на осле у меня болела спина и дрожали ноги, ибо я отказывалась есть и пить с самого начала плена. Феникс твердой рукой заставил меня сесть в кресло и откупорил золотую фляжку с вином.

– Выпей, девочка. Если ты и дальше хочешь сопротивляться, то тебе понадобятся силы. Не глупи.

Совет был разумный. Я выпила, обнаружив, что моя кровь была слишком жидкой, – вино сразу ударило в голову. Я больше не могла бороться. Подперев рукой голову, я уснула прямо в кресле. Когда я проснулась, то увидела, что меня уложили на ложе, приковав к балке.

На следующий день меня вывели на палубу, прикрепив цепи к перилам борта, чтобы я могла стоять на слабом зимнем солнце и наблюдать за кипевшей на берегу работой. Но тут на горизонте появились четыре корабля, и среди работавших начались суматоха и беготня, особенно среди их начальников. Внезапно Феникс принялся отсоединять цепь от перил и потащил меня с палубы, но не в мою старую темницу, а в укрытие на корме, где воняло лошадьми. Он завел меня внутрь и приковал к балке.

– В чем дело? – удивленно спросила я.

– Агамемнон, верховный царь.

– Зачем сажать меня сюда? Разве я не достойна встречи с верховным царем?

Он вздохнул.

– Похоже, у тебя дома в Дардании не было зеркала. Один только взгляд, и ты будешь принадлежать Агамемнону вместо Ахилла.

– Я могу закричать, – задумчиво произнесла я.

Он уставился на меня, словно на сумасшедшую.

– Если ты это сделаешь, то пожалеешь, я тебе это обещаю! Какой прок менять хозяина? Поверь мне, если бы ты знала Агамемнона, то предпочла бы Ахилла.

Что-то в его тоне меня убедило, поэтому, когда за дверью стойла раздались голоса, я скорчилась на полу за яслями, прислушиваясь к чистым, текучим модуляциям ахейского наречия – и к силе и властности, которыми один из этих голосов обладал.

– Ахилл еще не вернулся? – высокомерно спросил он.

– Нет, мой господин, но до наступления ночи он непременно прибудет. Ему пришлось лично присматривать за грабежом. Трофеи очень богатые. Повозки еще грузят.

– Отлично! Я подожду у него в каюте.

– Лучше подождать в шатре на берегу, мой господин. Вы же знаете Ахилла. Удобство не имеет для него значения.

– Как тебе будет угодно, Феникс.

Голоса затихли; я выползла из своего укрытия. Звук того холодного, надменного голоса меня напугал. Ахилл тоже был чудовищем, но, как говорила мне нянька, когда я была маленькой, всегда лучше то чудовище, с которым ты знаком.