Песнь о Трое

– Тогда у меня преимущество. Мой сын придет в Трою, чтобы за меня отомстить, а Одиссей позаботится, чтобы твой сын недолго оплакивал свои младенческие годы.

Его лицо исказилось.

– Елена предупреждала меня, чтобы я остерегался Одиссея. Он – сын какого-нибудь бога?

– Нет. Он сын негодяя. Я бы назвал его духом Эллады.

– Я хотел бы предупредить отца.

– Ты не проживешь так долго, чтобы это сделать.

– Я могу победить тебя, Ахилл.

– Если ты победишь меня, Агамемнон прикажет изрубить тебя на куски.

Он на мгновение задумался.

– У тебя есть женщины, которые оплачут тебя? Отец?

– Я не умру неоплаканным.

И в этот момент наша любовь горела сильнее, чем ненависть; я быстро вытянул руку вперед, прежде чем во мне умрет родник этой страсти. Он взял мою руку в свою.

– Почему ты остался сразиться со мной?

Его пальцы напряглись, лицо потемнело от боли.

– Как я мог уйти за ворота Трои? Как я мог посмотреть в глаза отцу, зная, что это мои горячность и глупость погубили тысячи его воинов? Мне следовало отступить в Трою в тот день, когда я убил твоего друга, того, кто носил эти доспехи. Полидамант предупреждал меня, но я его не послушал. Я хотел сразиться с тобой. Вот истинная причина того, почему я оставил армию на равнине.

Он шагнул назад, выпустив мою руку, его лицо снова стало лицом врага.

– Я наблюдал за тобой, Ахилл, в твоих таких красивых золотых доспехах, и решил, что это наверняка чистое золото. Оно тебя тяготит. Мои доспехи намного легче. Поэтому, прежде чем скрестить мечи, давай устроим состязание в беге.

С последним словом он сорвался с места, захватив меня врасплох, но через мгновение я припустил за ним. Задумано умно, Гектор, но это ошибка! Зачем мне пытаться тебя догнать? Ты и так скоро повернешься ко мне лицом.

На расстоянии четверти лиги от Скейских ворот в направлении нашего лагеря – в том направлении, в котором он бежал, – троянские стены выбрасывали на юго-запад огромную опору, и там ахейская армия перекрыла ему путь.

Мне дышалось легко, может быть, после схватки со старым Скамандром у меня открылось второе дыхание. Он повернулся, я остановился.

– Ахилл! – прокричал он. – Если я убью тебя, клянусь, что верну твое тело неоскверненным! Поклянись мне, что сделаешь то же самое для меня!

– Нет! Я обещал твое тело Патроклу!

У меня над головой вдруг просвистел порыв ветра, и в глаза полетела пыль. Гектор уже поднимал свою руку, Старый Пелион уже покидал мою. Его копье было брошено прямо в цель – древко отскочило от центра моего щита, а Старый Пелион безвольно упал мне под ноги. Прежде чем я смог нагнуться и поднять его, Гектор метнул второй снаряд, но капризный ветер изменил направление. Я так и не поднял Старый Пелион. Гектор вытащил из перевязи Аякса меч и бросился на меня. Передо мной встала дилемма: сохранить щит и прикрыться им от умелого противника или отбросить его в сторону и сражаться необремененным? С доспехами я мог справиться, но щит был слишком тяжел. Поэтому я отшвырнул его и встретил Гектора с обнаженным мечом в руках. Даже наступая, он был способен остановиться, – он тоже отшвырнул щит в сторону.

Мы сошлись, познав удовольствие сразиться с равным. Он рубил сверху вниз, и я останавливал его удары своим клинком; наши руки сохраняли твердость, и ни один не хотел уступать; мы одновременно отпрыгнули назад и пошли по кругу в ожидании, когда один из нас приоткроется. Рассекая воздух, мечи пропели смертельную песнь. Когда он сделал выпад, я молниеносно ударил его в левую руку, и в тот же момент он поддел кожаную птеригу, прикрывавшую мне бедро, и рассек плоть. Мы оба были покрыты кровью, но ни один из нас не остановился, чтобы позаботиться о своих ранах; мы слишком хотели покончить с этим. Раз за разом сверкали клинки, опускались, встречали отпор и разили снова.

Ища удобное место для удара, я осторожно поменял позицию. Гектор был чуть ниже меня, поэтому в моих доспехах должен быть зазор, где защита не столь надежна. Но где? Я почти добрался до его груди, но он быстро скользнул в сторону, и, когда он поднял руку, я заметил, что кираса отошла от шеи сбоку, куда не доходил шлем. Я отступил назад, заставив его последовать за собой. И когда это случилось, я почувствовал досадную слабость в сухожилии правой пятки, от которой нога подвернулась и я оступился. Но даже когда я задохнулся от ужаса, мое тело сработало как противовес, удержав меня вертикально, но оставив открытым мечу Гектора.

Он тут же увидел эту возможность и бросился на меня со скоростью жалящей змеи, высоко подняв лезвие, чтобы нанести смертельный удар, во все горло крича от радости. Его кираса – моя кираса – с левой стороны шеи отодвинулась в сторону. Я ударил в тот же миг. Моя рука все-таки выдержала мощную силу его руки, опускавшей меч. Его меч с лязгом встретился с моим и отлетел в сторону. Мой клинок без помех продолжил свой путь и погрузился в левую сторону его шеи, между кирасой и шлемом.