Песнь песней на улице Палермской

Когда Филиппа не изучает историю покорения космоса и не лежит в больнице в Сундбю, она рассеянно бродит по дому, натыкаясь на мебель, а то и передвигается во сне. Несколько раз мы видели, как она идет по саду в белой ночнушке. Точно ангел движется сквозь ночь при свете полной луны. Иногда можно услышать, как она ступает по половицам в доме. Мы встречаемся на лестнице, и Филиппа проходит мимо, не замечая меня, с пустым стеклянным взглядом, и ничего этого не помнит на следующий день.

Мать моя в отчаянии, потому что никому нет входа в голову Филиппы. Некоторые доли ее мозга словно заколочены досками. Эти комнаты не использовались в новейшее время, но если взяться за ручку двери, можно услышать, как внутри хлопает крыльями журавль. Если опуститься на колени и заглянуть в замочную скважину, можно разглядеть в темном помещении контуры поблескивающих без чехлов предметов мебели. Они странным образом обнажают себя перед людьми, точно на полотне Хаммерсхёя[35]. А если там вдруг и появится какое-либо живое существо, увидеть его можно только со спины.

Прореха в небесах

В том, что мать моя еще до нашего рождения знала, как мы с Ольгой будем выглядеть, ничего из ряда вон выходящего нет. Просто она обладает даром предвидения. К вящему неудовольствию Вариньки.

Какие-то странные субъекты, которых никто из нас не замечает, перекочевывают из материных снов в гостиную. Кто-то в течение ночи переставляет фотографии на верхней полке. Мы с папой убеждены, что это делает Филиппа, пребывая в сомнамбулическом сне, ведь сами мы никогда ничего сверхъестественного не наблюдали.

Но… первого декабря Варинька, переходя Хольмбладсгаде, попадает под «Форд». А ведь накануне ночью эта авария привиделась моей матери во сне, и она проснулась вся в холодном поту. Варинька не уважает ни волшебство, ни смерть, но тем не менее чудесным образом остается в живых. Будучи дамой, многажды распиленной на части, она, несмотря на всевозможные боговы покушения на нее, поразительным образом всегда выходит сухой из воды.

Тем временем мать моя продолжает предвосхищать будущее. И я нахожу поразительным, что Господь так часто говорит устами парикмахеров, ревизоров и стюардесс. Наш одаренный священник в церкви Святого Нафанаила всякий день прославляет великого создателя. Он знает каждую строчку Священного Писания, но ни одного звука сверху до него не доносится, так что в своей душеспасительной деятельности пастор вынужден уповать лишь на веру.

А записные ясновидящие тем временем покрывают лаком ногти и, не предпринимая лишних движений, каждодневно получают известия из мира духов.

– Сегодня рано утром двое монахов с брыжами и поминальными венками пролетели через спальню, – оповещает нас мать и подливает в кофе сливок.

– Это случилось в пять часов. По-моему, они направлялись в Драгёр.

– Эльсклинг…[36] – улыбается папа.

У Ольги глаза вылезают из орбит, а я не знаю, решусь ли теперь встать ночью, если вдруг захочется пописать. Филиппа, прищурившись, отрывает взгляд от тарелки с овсянкой. По большей части она рассматривает нашу мать под скептическим углом зрения. Как некое бессмысленное чужеродное тело на предметном стекле микроскопа.

Хотя они обе и имеют пропуск туда, в потусторонний мир, в этой жизни души их отнюдь не резонируют друг с другом. Сдается мне, и туда, наверх, они входят каждая в свою вращающуюся дверь.

Мать моя духовных исканий чурается. Ей больше по сердцу сходить в «Магазин» и получить бесплатно пробный тюбик ночного крема. Нет, походы в универмаг ей никогда не наскучат.

И все-таки порой она берет нас с Ольгой в русскую церковь. Нет, не на службу, потому что православные религиозные церемонии невероятно длинны, а субботним утром, если церковь в тот день открыта.

Мы покидаем дневной свет на Бредгаде и попадаем в полумрак обители вечности, полной икон, запаха ладана и чудес.

– Никому неизвестно, кто насылает на меня эти сны, – шепчет мать моя и осеняет себя крестным знамением.

Мы ставим свечку во здравие бабушки и возносим молитву о здоровье Филиппы. Сама Филиппа с нами в церкви не бывает никогда. Перед уходом я прошу Господа даровать моей матери вечную молодость.

И да, она обладает даром предвидения. Получает с другой стороны известия о событиях, которые позже разворачиваются в точности так, как пригрезились ей.

– Эви из парикмахерской станет в этом году мисс Дания! Она будет известна как Девушка с улицы Пармагаде, а потом выйдет замуж за голливудскую звезду, – восклицает моя мать.

– Ну, ей-богу, кто бы сомневался, – ворчит Варинька.

Ибо до появления на свет Ольги Эви была самой красивой девушкой во всем нашем квартале. Предсказание, однако, сбывается, а Эви и посейчас живет в Голливуде.