Песнь русалки

— Где? — удивлённо вскинула брови Олеся.

— Да вон там.

— Да где? — она приподнялась со скамейки, упорно глядя не в ту сторону. Святослав развернулся, указывая туда, где снова показалось шевеление.

— Да вот же, ну!

Пятно мелькнуло совсем близко, в воду упала сломанная еловая лапа. «Никак, рысь», — подумал Святослав. Щенок под ногами принялся скулить и жаться к доскам. Захрустело прямо над головой, в лодку посыпались сухие ветки. Что-то заскрипело, завыло в кронах, и Свята пробрал животный ужас, такой, что все тело напряглось в готовности бежать, отбиваться, всеми способами спасать жизнь.

— Ах, это, — расхохоталась Олеся и захлопала в ладоши, крича куда-то вверх. — Батюшка, хватит молодца пугать. К Милораде он путь держит, друга выручать.

Движение в ветвях стихло. Святослав замер, скованный скопившимся в теле напряжением. Все, что было в животе, свернулось в клубок и било под горло рвотными позывами. В горле пересохло, он не мог вымолвить ни слова, и тут из переплетения ветвей над его головой показалась рука. Волосатая, наполовину скрытая вытертой рубахой, вся покрытая землёй и слоями застывшей грязи. Вот тут весь страх, что Свят давил в себе, пересилил юношу, и княжич пискнул, глядя на раскрытую ладонь.

— Ну что ты верещишь, княжич, — пожурила его старуха. — Знаешь ведь, что нужно сделать. Ну, чему только в теремах учат?

— П-позволь, батюшка, пройти. Пригляди за гостем, а потом в целости домой отпусти, — пробормотал он, отрывая ещё кусок хлеба и вкладывая его в страшную ладонь. Пальцы тут же сжали мякиш, и рука исчезла. Послышалось чавканье, а затем — две ноги в лаптях, причем правый был на левой ноге, а левый — на правой.

Следом показалось и все туловище: сухонький миловидный старичок с густой бородой, доставашей ему до колен, и такой пышной, что человек мог целиком скрыться под ней, обернувшись, как в тулуп. Глаза у него были зелёные, улыбчивые.

— А коль вы к Милорадушке, то чего ж напрямую не пошли? — спросил он. Старуха скрестила руки на груди.

— Можешь напрямую провести — веди. Я парня подготовить пытаюсь, а то они ныне нежные, впечатлительные, — махнула рукой Олеся. — Даже по имени меня назвать не может.

— Ну, дела! А меня назовешь? — хохотнул старик, хлопая себя по колену.

Несмотря на то, что дед сел с Олесей на самый край, лодка даже не думала терять равновесия, словно на борту был только Святослав, да Влас в собачьем обличии.

Юноша зажмурился и потёр глаза в наивной надежде, что стоит ему поднять веки, странный старик исчезнет. Но не тут-то было. Он все ещё был на месте, а лапти были надеты все так же неправильно.

— Батюшка Леший? — неуверенно проговорил юноша, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. Всякий, кто видал Лешего или хотя бы рядом оказывался, разума лишался.

— Ну, вот же! — затряс рукой старик. — Знают они все! Чего ты наговариваешь? Ну, будем знакомы, малец. Как тебя звать?

— На перепутье свое имя говорить — пути назад не найти, — махнула рукой старуха, и челюсть княжича тут же с клацаньем взлетела вверх, а зубы сжались.

— Все помогаешь? — даже умиленно проговорил Леший. — Ну, ладно. Проведу вас к Милораде.

Он чуть согнул колени, оттолкнулся и взмыл в воздух, пружинисто, как блоха. Снова послышался хруст в ветвях, и лодка прибавила ходу, будто кто-то тянул ее невидимой веревкой. Святослав смотрел перед собой, дыша сквозь стиснутые зубы в попытках унять бешено бившееся сердце.

— Не бойся, княжич, — откровенно потешалась над ним старуха. — Самое страшное впереди — тебя ждёт знакомство с Милорадой.

— А она такая же, как вы? — спросил Святослав, не очень понимая, что он и сам имеет в виду.

— Нет, она скорее как ты. Человек, живой, из плоти и крови, просто среди нашего брата выросла. Ты же знаешь историю Алой топи?

— Там дюжина девушек умерла, чтоб нашествие вражеское не прошло к городу.

— Правда. А когда девушки не своей смертью умирают, они русалками становятся. Вот, одна под сердцем дитя носила, ну и попросила нас спасти маленькую от жизни утопицы. Мы ее и призрели. Растили, как могли, но характер… — она покачала головой и махнула рукой. — Одно запомни: Милораде только правду говори, а какую бы цену она за свою помощь ни назначила — соглашайся. Понял?

— Понял.

— Не пытайся ей польстить или подкупить как-то по-другому. Понял?

— Понял.

— И самое главное, запомни. Не говори ей про то, что за рекой есть. А то ж она рваться к вам станет, а нехорошо это. Нельзя ей.

— А почему нельзя? — спросил Святослав, но, стоило ему моргнуть, старуха исчезла. На носу лодки не было никого, а впереди забелела березовая роща, утопавшая корнями в алой земле.

Глава 4