Песнь русалки

И, приподняв юбки, она начала прокладывать путь. Земля под ее ногами напоминала красный мох и проминалась почти на два пальца в глубину, а в получившихся ямках скапливалась алая вода, точно густая кровь. Святослав понимал, что то была игра света и цвета почвы, и всё-таки от этого сходства становилось жутко. Милорада шла впереди, пёс послушно семенил за ней, а Святослав замыкал их скромную процессию.

Его одновременно снедало любопытство и желание оглядеться, получше узнать эту проклятую Алую Топь. А с другой стороны, он уже столько странного повидал, что боялся, как бы рассудком не повредиться. Поэтому он упер взгляд в спину Милорады, в распускающуюся огненную косу.

Любопытно, сколько этой девушке лет? Выглядела она совсем молодо, но ведь в этих местах все не то, чем кажется. А ну, как она развернется в который раз, и тут покажет старушечье обличие? А если, не старуха? То как молодая девушка, по виду, только в поневу прыгнувшая, стала обитательницей такого места?

— От несказанного голова разболеться может, — ухмыльнулась через плечо Милорада. Они уже отошли достаточно далеко от берега, земля почти не проваливалась, а горбилась вверх скользкими склонами. Впереди Святослав увидел кое-как вделанные в берег ступени из обычных досок.

И, только Милорада сказала, в висках княжича застучали молоточки. Стоило ему зажмуриться, боль тут же пропала. Девушка заулыбалась, мол, то-то же.

— А давно ты тут живешь, го… Милорада?

— Сколько себя помню, — пожала плечами девица. Она сняла с плеч косынку и, обвязав ею щенка, приподняла над землей. Святослав поспешил к ней, чтоб подстраховать, когда она начнет взбираться по скользкой лесенке, но ветки рябины, росшей за березовой рощей, сами потянулись к ней, позволяя уцепиться.

— Ты тут родилась? — очень не хотелось отвлекать ее, но вопросы сами рвались наружу.

— Кажется. Бабушка говорит, что родилась я тут, но сама не отсюда. Она у меня любит загадки.

— Олеся, да, она умеет заморочить.

— Олеся? — Милорада уже добралась до самого верха и обернулась, сверкая голубыми глазами. Святослав готов был поклясться, она потешалась над ним, как над деревенским дурачком. — Это так ты ее назвал? Не признал что ли? А дедушку моего ты как назвал? Алексеем? Или Бореславом?

Она уселась на землю и, скрестив ноги, уперла локти в колени, положила подбородок на руки. Святослав осмотрелся и потянулся за веткой рябины, чтоб уцепиться и подняться наверх, но деревья отклонились от него. Милорада рассмеялась.

— Ты про Лешего? — вскинул голову юноша. Хозяйка топи закатила глаза.

— Ну хоть его ты угадал. Без подсказок обошлось, я надеюсь?

— Ну, да.

— А с бабушкой не сдюжил?

— Может, ты мне подскажешь? — пожал плечами княжич.

— Ишь ты, хитрый какой, а все равно не очень умный. Вот и не подскажу, — надула губы девушка. — И за что она тебя мне подослала? Ты ей вон, какую обиду нанес, а она все равно помогать вызвалась.

— Она дала моей мачехе какую-то клятву, так что теперь не может супротив ее колдовства ничего поделать. Вот только пострадал от этого не только мой друг и не все княжество, но еще и ваше. Она держит у себя двух сестер. Украла у них веретенца.

— Веретенца? — девушка наклонила голову. Насмешка в ее глазах сменилась живым интересом. — Это плохо.

— Ты знаешь, кто они? — Святослав все махал руками и подпрыгивал, пытаясь схватиться за ветви, а те то спускались, то опять подымались, стоило ему подскочить.

— С веретенцами — да. А без них они — не они.

«Тут хоть кто-нибудь умеет говорить по-людски?» — раздосадованно подумал юноша, но вместо этого выпалил.

— Помоги мне подняться.

— Не меня проси, княжич, — осклабилась Милорада.

Юноша выдохнул и, склонив голову, повторил просьбу в сторону деревьев. Ветви неохотно, недоверчиво, спустились.

— Соображаешь, — улыбнулась девушка. — Тут все живое, у всего свое мнение. Я же просто за порядком слежу. А все, кто тут есть, меня оберегают и домик мой.

Несколько раз чуть не поскользнувшись на неверной земле, княжич все-таки вскарабкался к Милораде и опустился на одно колено, пытаясь отдышаться. Он уже было поднялся, чтоб следовать дальше за своей странной провожатой, но ледяной взгляд его остановил. Юноша обернулся и еще раз поклонился деревьям.

— Хорошо, — довольно кивнула Милорада. — Пойдем, тут недалеко осталось.

В этих местах деревья росли совсем редко, и солнца было много. Оно золотилось, путаясь в нитях паутины, сверкало в каплях росы. Мокрая земля сменилась ковром из листьев и сухих веток. Впереди показалась избушка, сложенная из выкрашенных в белый цвет бревен. Она была такой крошечной, что казалась игрушечной. Даже миниатюрной хозяйке там было бы не развернуться. Та снова будто прочитала его мысли.

— Это она только снаружи маленькая, а внутри и твой терем перещеголяет, — улыбнулась она и тут же поникла. — Хотя я в теремах ни разу не бывала.

— А я не бывал в избах, которые внутри больше, чем снаружи, — ответил Святослав, памятуя о словах Олеси.