Песнь Серебряной Плети (СИ)

— А ну подошли сюда, все четверо! — кипя от гнева, потребовал Киэнн, которому плевком тоже прилетело. Виновные подчинились — выстроились в ряд, не поднимая глаз. — Я кому сказал сидеть на задницах и не дергаться? Халявщики сраные!

Конечно, стоило предупредить их заранее, хотя, признаться, Киэнн и сам не знал, чем все закончится, если кто-то вот так попробует проскочить на дармовщинку. Еще дешево отделались.

— А теперь пошли в конец очереди! И не взыщите, если до вас она и вовсе не дойдет! — закончил он.

Четверка понуро удалилась. После чего инцидент уже более ни разу не повторился. Но, конечно, лепрекона пришлось вести через лабиринт вторично.

Повторив ритуал, Киэнн наконец кивнул юноше:

— Иди, О’Лан. Тебя пропустит. Иди, и помни, о чем я вам всем говорил.

Маленький фейри-сапожник несколько раз со свистом втянул воздух, явно все еще не решаясь переступить порог. Сквозь сверкающее огненно-золотой оправой зеркало Галадриэль можно было видеть размытые очертания прошитого длинными стрелами рассвета бледно-лилового леса Гальтвир.

— Шустрее, у меня следующий на очереди! — подстегнул паренька Киэнн.

Лепрекон вздрогнул и послушно шагнул к порталу. Затем, уже напоследок, обернулся и взлетевшим от волнения голосом произнес:

— Я твой должник.

Киэнн удовлетворенно кивнул:

— И я не премину этим воспользоваться.

Знал бы ты, какое обещание даешь, мальчик! И чем, возможно, придется за него заплатить. Я же как тот водяной из колодца, что держит царя за бороду. Или ты думал, я — добрая фея?

Дверь милостиво пропустила первого беглеца и захлопнулась у него за спиной — на этот раз чисто и беззвучно. Киэнн обвел взглядом окончательно присмиревших и завороженных фейри:

— Следующий, господа.

Две с лишним сотни ходок (а особо неуклюжих и невнимательных приходилось водить дважды, а то и трижды) стоило ему примерно двух суток времени, боли в спине (потому что идти самостоятельно могли далеко не все), мозолей на обеих ногах и чудовищной кучи нервов. И все же, когда из ста сорока четырех заключенных наконец остался только один, последний, заранее обреченный на смерть ворг, Киэнн весело улыбнулся самому себе и окликнул «смертника» по имени:

— Снарг!

Вервольф отважно вышел на свет. Выглядел он вполне сносно, держался. И хотя волчьи глаза зло сверкали из под нахмуренных бровей, хвост оборотень определенно поджал и ни клыки, ни когти показывать не смел. И это вызывало у Киэнна приятно будоражащее веселье глубоко внутри и великолепный сладкий привкус мести на языке. Конечно, в некоторой мере Киэнн рисковал — в конце концов, отчаявшийся волк мог сорваться, несмотря на то, что его вожак и еще шестеро собратьев назвали себя должниками короля, а это в значительной мере сковывало обязательствами и его. Но оно того стоило.

Еще немного посмаковав приятное ощущение, Киэнн небрежно кивнул головой в сторону коридора.

— Пойдем, Снарг.

— Куда? — все так же с видом приговоренного буркнул вервольф.

— Туда же, куда и остальные, — с трудом сдерживаясь от распиравшего изнутри хохота, ответствовал Дэ Данаан. И, еще пару мгновений понаблюдав за недоумением оборотня, наконец пояснил: — Я пошутил, Снарг. Хотел, чтобы ты кусал локти. Надеюсь, ты кусал. Но нет, я не собираюсь бросить тебя умирать из-за пары полученных тумаков. Тем более, что я их вполне заслужил.

Волк упрямо ощетинился:

— Мне не нужны твои подачки, эльф. Я не пр-р-рошу твоего милосер-р-рдия.

Киэнн вопросительно поднял брови:

— Как ты меня назвал? — Ты мне льстишь, ворг. Я всего лишь человек.

Снарг уставился на него исподлобья:

— Ты эльф, Киэнн. От тебя смер-р-рдит эльфом.

Ох, надеюсь, ты не перестарался, Эрм! Киэнн притворно нахмурился, хотя ничего приятнее только что услышанного и представить себе не мог.

— А подачек и не будет, пёс. За свою услугу я потребую уплаты, да такой, что тебе повылазит, шавка драная. Если же мое, как ты сказал, «милосердие» тебе так претит, изволь. Но учти, что тогда тебе придется терпеть мое отвратное общество еще достаточно долго. Потому что я отсюда никуда не пойду. Так как?

Снарг сломался. И в точности выполнил то, что ему велели. А уже на прощание, когда угрюмый ворг нехотя произнес предписанную обычаем формулу признательности, Киэнн вновь не удержался от мелкой пакости, послав десяток шипящих искр в мохнатую спину уже шагнувшего в портал вервольфа. Яростный вой с визглявыми нотами панического ужаса свидетельствовали о том, что шутка удалась на славу. Ну, ни один уважающий себя эльф не упустит случая присмолить зад воргу.