Песнь Серебряной Плети (СИ)

По грубым прикидками Киэнна, кандидатов на заклание (ну или хоть в какой-то мере обоснованное заклание) у Аинэке оставалось уже совсем немного. Но они все еще были. Да когда ж тебя попустит, Айнэ? Может для разнообразия начнешь хоть иногда присылать девочек? Все веселее. Однако королеву заклинило весьма основательно и, кажется, в ближайшее время перемен не предвиделось. Так что следующую неделю Киэнн провел хоть и куда менее напряженно, но всё в той же монотонной работе. Ну, по крайней мере, теперь он знал, когда ожидать «армагеддона» и мог спокойно отсчитывать дни, а не дергаться каждый раз перед закатом.

За сутки до заветной седьмой ночи, Киэнн решил заканчивать с предварительными приготовлениями и «трубить сбор». Или, скорее, рассылать приглашения на вечеринку. Конечно, ничего хорошего, если Маг Мэлл в одночасье заполонят пару сотен фетчей с его обликом, но рискнуть рано или поздно придется. Своих предполагаемых сообщников он мысленно разделил на четыре больших группы, дабы минимизировать столкновение представителей враждующих племен, и все четыре направил в разные, достаточно отдаленные друг от друга места. Теоретически, это могло служить и еще одной цели: если накроют одну, три других еще какое-то время могут оставаться вне досягаемости. Не то чтобы надолго, но даже этого может хватить. А собрать все четыре вместе достаточно несложно с помощью магических порталов — на три-четыре его сил определенно хватит. Разумеется, для этого ему понадобится хотя бы один фейри в каждом из четырех отрядов, на которого он может в достаточной мере положиться. И главное — который может сотворить магический якорь для заземления портала. Но это — дело нехитрое, создавать якоря могут даже почти неспособные к магии ётуны.

Назначил свою аферу Киэнн на вечер шестого дня, считая от предстоящей ночи, как раз перед самым Бельтанэ. Этого, вероятно, хватит, чтобы опередить Эйтлинн и тем самым помешать ей добровольно влезть в эту мясорубку, но, в случае необходимости, хватит и для того, чтобы попрощаться. Наверное, она бы этого тоже хотела.

Уже почти перед рассветом, закончив рассылать призрачных «курьеров», Киэнн еще немного подумал, перебирая в уме имена, и, наконец решившись, сотворил еще одного, последнего посланника. Вроде бы Нёлди горел страстным желанием в этом участвовать. Если не передумал.

Дежурной работы на сегодня как будто не ожидалось — поток все-таки, наконец, стал иссякать — так что Киэнн планировал хорошенько отоспаться перед очередной вылазкой. Главное, конечно, не увлечься этим делом — проснуться, когда уже пятки припекать начнет, будет не слишком приятно. За последние несколько дней он успел превратить Кэр Анноэт в более или менее жилое помещение. Понятное дело, и низкая кровать с периной и подушками, и безопасно отодвинутый к дальней стенке мраморный камин с пылающим магическим огнем в широком брюхе были всего лишь иллюзиями, но иллюзиями добротными и рабочими: огонь давал настоящее тепло, а на подушках можно было вполне уютно устроиться. Ну и, если только какому-нибудь остроумцу не придет в голову их втихаря развеять, продержатся они еще не меньше суток.

Киэнн закутался в одеяло и блаженно провалился в сон. На этот раз ему снились желтые кошачьи глаза Эйтлинн, дымящаяся чашка мате де кока и гортанные всхлипы губной гармоники старика Луи… Или, может быть, самого Хаулин Вульфа… День обещал быть прекрасным и безмятежным.

Никогда не верь таким обещаниям!

Должно быть, уже ближе к полудню воздух наполнился знакомым электрическим напряжением и невидимый эфир разразился очередным истошным воплем, выдернув Киэнна из жаркого эротического сновидения. Темнота расцвела пунцовой язвой пространственного разрыва и как-то очень спешно захлопнулась, оставив на тускло сверкающем ледяном полу одинокую скорчившуюся фигуру. Сонно протирая глаза, Киэнн старательно силился разглядеть и опознать нового гостя. Досталось ему явно куда больше, чем другим: тело бедолаги было изрезано вдоль и поперек, точно добротный бифштекс с кровью, причем почти непрожаренный. Однако парня определенно не просто били, чтобы сорвать злость, но долго и методично пытали. Запах от него шел тяжелый и гнетущий, как от освежеванной туши на скотобойне — запах страха и боли.

Киэнн осторожно подошел к искалеченному фейри и присел рядом на корточки, продолжая вглядываться в искаженные черты. Слипшиеся от крови волосы когда-то были светлыми, но теперь стали ярко-багровыми. Дыхание казалось почти не различимым. Пальцы на руках, как ни странно, целы, только ногти вырваны с мясом. И локти ободраны до костей. Одежды, понятное дело, ни клочка. Под ребрами лилово-бурая клякса размером с галактику. Следы от ожогов на запястьях. Свернувшись в позе эмбриона на полу, парень панически прикрывал голову изуродованными руками.

— Эй, — неуверенно окликнул его Киэнн, боясь прикасаться к искромсанному телу. — Ты хоть в сознании, приятель?

Нагой фейри тихо вздрогнул и едва слышно застонал.