Песнь Шеша (СИ)

— Чтобы туда попасть, он на это время должен принять наше подданство, — расхохотался эльфийский правитель, — это правило едино для всех, даже для принцев. К нам едут со всего света, наша Академия лучшая в мире и никто не смеет оспаривать законы, на которых она стоит, умно придумано Вивиана. Я на самом деле жалею, что ты не захотела стать моей женой. Вместе нам было бы доступно очень многое.

Конечно, пять лет, это не вся жизнь, на что-то большее можно не рассчитывать, но пока Бриар будет учиться там, его никто не тронет. А там кто знает, что может измениться за это время: он подрастет и возможно, сам сможет решить все трудности. А самого Мидхира даже формально ни в чем нельзя обвинить, это не первый раз, когда к нему за подобной помощью обращаются отпрыски знаменитых фамилий, здесь в таком не принято отказывать. Артанейн даже возмутиться по этому поводу не сможет.

В комнате резко пахнуло чем-то сладким и посреди комнаты, после яркой световой вспышки мы увидели напряженно вытянутую фигуру, завернутую в красный плащ с меховой оборкой по бокам. Представляю, какая картина открылась переместившемуся гостю. На столе, застыв во фривольной позе, сидит полуголая девица. Она кое-как завернута в постоянно разматывающуюся простыню и держит за петлицу стоящего на одном колене эльфийского правителя. При чем было видно, что Мидхир перед ней явно оправдывался.

На Мидхира было жалко смотреть, он явно не знал куда деться и что говорить, только хваленое воспитание и спасло ситуацию:

— Приветствую вас, ваше величество.

Гость молчал, видимо не понимая, где именно оказался. Будь я на его месте, подумала бы, что меня просто не туда занесло, что проводники, открывавшие портал просто ошиблись с расчетами.

Мужчина молча откинул капюшон на плечи, и грозно сдвинув широкие, тронутые сединой брови, поинтересовался:

— Это Алексия?

В данный момент я была именно Алексией, потому что назваться княжной Цуринген у меня просто не повернулся бы язык. Да собственно он и сейчас никак не поворачивался, поэтому я лишь молча кивнула. Он смерил меня взглядом, задержавшись на родовых знаках, потом посмотрел на голые ступни и саркастически спросил:

— А почему у вас такой бледный вид?

Подставлять Мидхира, говорить, что на меня пожалели одежду, тем самым, оскорбив особу благородной крови, не хотелось. Если он пошел мне на встречу, то не зачем его так позорить: с меня не убудет. Это страшно говорить, но я уже ко многому привыкла. И хотя в глубине душе все тряслось от ужаса, головой я понимала — ничего плохого, чего нельзя не исправить, ещё не случилось.

— Потому что я на грани обморока, ваше величество, — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— И как это понимать?

Хотела бы и я знать ответ на этот главный вопрос.

— О, это так и просто и одновременно сложно… Дело в том, что я являюсь почти что невестой вашего поданного, Бриара эд Аланейна Тьялиррского, так уж получилось, кровная связь, знаете ли. Вот я и дрожу от счастья.

Хотя, наверное, в данном случае стоило сказать от ужаса. Его величество Артанейн был умным мужчиной, что на самом деле все только усложняло, поэтому не стал кричать и сыпать ругательствами, а только тихонько хмыкнул: «очень интересно» и не дожидаясь приглашения, сел на ближайший стул. Кивнув застывшему эльфу, который старался удержаться от дикого смеха, монарх повернулся ко мне:

— Так что вы, милое дитя, говорили про кровную связь с племянником, я не совсем понял?

«С племянником?» — чуть не заорала я, припомнив, как дергался и отчаянно краснел Бриар, когда я пыталась расспросить о его детстве. Вроде и не врал, но как талантливо не договаривал!

Проблема в том, что данный поворот немного не вписывался в мою четкую линию поведения. Потому что вряд ли его величество Артанейн собирался убивать своего прямого родственника и у него на его счет свои планы, о которых я не знала.

Чувствуя себя на редкость глупо, я плюнула на приличия, достала из-за стола ещё один стул и, развернув спинкой к нему, села на мягкое сидение, как всадник на коня. Разговор будет трудным, так что надо размещаться с комфортом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Вам удобно? — с интересом проговорил Артанейн, глядя на то, как я оседлала стул, и благочестиво сложив на спинке руки, положила на них голову.

Молча рассматривая монарха, которого обвиняли в чрезмерной жестокости, я не торопилась начинать рассказывать ни о себе, ни о малолетнем маркизе. Как он мог меня так обмануть, зная, что родной дядя не станет причинять ему вред? Ну, я так думаю, что не станет, а там поди, как карта ляжет.

О нем ходило много самых разнообразных мифов, почти что легенд, переполненных как страхом и ненавистью, так и безудержным восторгом. Но слухи слухами, а увидеть воочию одного из сильнейших людей мира, было интересно самой. Передо мной, вольготно развалившись на не предназначенном для подобных габаритов стуле, восседал медленно самый настоящий благородно стареющий лев.