Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность

- Хорошенькие шалости. Спереть чумную заразу, изготовленную Рональдом?

- Серьезно? Ну, если бы я знал...

- То что?

- Тем более бы спер, - он засмеялся и привлек Шу к себе. - А что, магические круги все такие самостоятельные?

- Понятия не имею. Вообще-то, до сих пор и эта каменюка вела себя вполне прилично. Ты его очаровал, не иначе.

- Это и был тот ритуал, который ты хотела испробовать?

- Нет, - Шу замолкла и потупилась.

Поглаживая доверчиво прижавшуюся к нему возлюбленную, Хилл постепенно успокаивался. Эйфория схлынула, и он задумался о происшедшем. То, что казалось таким правильным минуту назад, представало в несколько другом свете. Супруг принцессы? Боги, да разве он просил? Нет, конечно, он бы не против, когда-нибудь... потом. Может быть, через год, или два... но сейчас? Вот так, сразу? И благородное звание, и должность при дворе, и в ближайшем будущем титул... зачем?

Хилл сам не мог толком понять, что же его не устраивает. Вчера, по дороге во дворец, он был уверен в том, что этот день - последний. И ни о чем не жалел. Разве что хотел увидеть её в последний раз, сказать о своей любви. Он не надеялся получить в ответ ничего, кроме смерти. Не осмеливался даже мечтать о взаимности. А теперь? Прямо в руки свалилось все, что он только мог возжелать, и даже больше. А он чувствует себя так, будто его посадили на цепь. Обязательства, ответственность, опасности. И влюбленная девушка, защищающая его от Темного мага. Принцесса. Колдунья. Жена. Самая прекрасная и любимая. Так что не так? Он запутался вконец.

- Хилл? - в её голосе звучало беспокойство пополам со слезами. - Ты... тебе... извини. Это ничего не значит, правда. Просто ритуал...

'Тролль безмозглый! О чем я думаю!' - её обида и боль окатили Хилла штормовой волной.

- Шу, любовь моя, прости, - он пытался заглянуть ей в глаза, но принцесса отворачивалась. Волшебное единение ускользало, сменяясь горечью и одиночеством. - Родная моя, я не хотел...

- Я знаю, Хилл, что не хотел.

- Да нет же! Я не хотел тебя обидеть!

- Ты меня не обидел. Все в порядке, - Шу грустно улыбнулась и подняла, наконец, глаза. - Это тебя ни к чему не обязывает. Ты же знаешь, я не собираюсь держать тебя...

Хилл оборвал полные боли слова поцелуем.

- Шу, я люблю тебя. Просто так все быстро...

- Да, конечно. Я понимаю.

- Нет, не понимаешь.

- Ну почему же? Ты был готов умереть для меня, но не жить со мной рядом. Жить труднее, правда?

Ему показалось, что башня обрушилась на голову. Вместе с пониманием - какой же он, по сути, мальчишка. Глупый, эгоистичный ребенок, не задумавшийся ни на миг о том, что же он может дать ей? Чего стоит его любовь? Он сам?

- Я не достоин тебя, - как никогда остро он понимал, насколько велика пропасть между ним, только и умеющим, что убивать и притворяться, и принцессой, вся жизнь которой - интриги, политика и постоянная опасность. Он для возлюбленной будет просто обузой. Не имеющий за душой ничего, не умеющий не только сберечь любимую, но и защититься сам. Кто он против Придворного Мага? Щенок, не больше. И что, теперь всю жизнь прятаться за юбкой Шу? Жить за её счет? Снова Тигренком...

Хилл знал, что все его мысли для Шу сейчас, как на ладони, но не мог остановиться. Его жгли унижение и стыд, и картины будущего рисовались в самых мрачных красках. Зачем ей, старшей сестре короля, никчемный альфонс? Пока он был невольником, игрушкой, не имело значения, что он из себя представляет. Но теперь... он быстро разочарует её. Стоит только Шу показаться с ним в обществе, её просто поднимут на смех. Одно дело в шутку притворяться демоны знают кем, да хоть заморским принцем, и совсем другое - жить среди дворцовых интриг и сплетен постоянно. Наверняка вскоре в нем признают ученика маэстро Клайвера. Всего лишь помощника ремесленника, музыканта, наравне с прислугой развлекавшего благородных и не очень господ на приемах и свадьбах. И ещё неизвестно, что хуже - наемный убийца или нечто вроде подавальщика из таверны. В него будут с презрением тыкать пальцами и придумывать гнусные сплетни... впрочем, и придумывать ничего не надо. Последнему городскому дурачку понятно, за какие такие достоинства Её Высочество приблизила к себе и одарила титулами смазливого простолюдина. И вскоре ей это просто надоест.

- Перестань, Хилл! - хлесткая пощечина вырвала его из глубин самоуничижения. - Довольно!

Он рефлекторно схватился за горящую щеку и встретил гневный сиреневый взгляд.

- Что с тобой? Струсил?

Он вздрогнул.

- Я не просил ничего этого, - он махнул рукой, обозначая дворец и окружающую роскошь. - Знаешь, меня вполне устраивала моя жизнь. Там, на помойке, очень даже уютно и спокойно, Ваше Высочество. И никто не пытается сделать из меня не то, что я есть, - Хилл не на шутку разозлился. Услышать обвинение в трусости, да ещё и справедливое... да ещё и признаться себе в этом? К такому он точно не был готов.