Песнь тунгуса

Мишка вдруг пришел в отличное расположение духа. Кит рассказывал бабке, откуда они и каким образом здесь оказались. Та кивала, покряхтывая, давая знать, что ей известны называемые фамилии и имена. Девочки сидели тихо, сняв коньки и шевеля ногами. Полина, морщась, разминала икры. Мишка тоже стащил коньки. Лида сняла шапку и откинула волосы. Мишка думал о ее втором имени, ему хотелось узнать это имя во что бы то ни стало. На старом комоде отщелкивали время большие часы. В глубине дома виднелась железная кровать с наваленными одеялами. У окна стоял круглый стол без одной выгнутой ноги — ее заменял край подоконника, а две другие ноги были целы. Вдоль стены громоздись какие-то ящики, дальше стояла бочка. У печи валялись дрова. Вообще-то в доме было довольно прохладно, это с мороза сразу показалось, что здесь жарко протоплено, — нет, видно, старуха экономила дрова, потому и ходила в ватниках рыжего цвета. Временами она даже напоминала Мишке неуклюжую и ослабевшую от долгих лет медведицу. Да, дряхлую, старую, в свалявшейся бурой шубе. И нацепившую зачем-то зеленый платок.

Это была Песчаная Баба. Он уже слыхал о ней. Она жила здесь одиноко и боролась с наступающими песками. Когда-то в этом месте был даже консервный цех, был магазин, действовала четырехлетняя школа. Но все погребли пески ольхонские. Цех погорел. Причал разрушился. Улицы с деревянным настилом исчезли. Люди разъехались, не выдержав противоборства с настырной стихией. Бараки и дома разобрали и увезли в Хужир. Учиться в школе уже было некому. Одна баба осталась. Что ее держало здесь?

— А вы всё так здесь и живете, — сказала Полина.

— Так, так, — словно часы ответила бабка. — Как помер Поляк, так и так, так, так.

— Ружье-то у вас хоть имеется? — спросил Кит. — Мало ли кто припрется. Лихой народ бродит.

Старуха усмехнулась.

— Уж какой народец здесь-то живал, после такого любой другой, как ангел кроткий.

— Ну, это да, рыбаки ребята суровые, — согласился Кит. — Да еще те, что здесь сидели.

— У меня еще чай не остыл, каша, — сказала бабка, — оголодали, поди.

— Да нет, что вы, — сказал Кит скромно. — Но хлеба с салом поели бы.

— Сала нет, — ответила старуха. — Хлеб не пекла. Сухари там какие-то, эти, халеты.

— А может, вскипятим чайничек? — спросил Кит, сглатывая. — Да и в доме будет теплей.

— Я уже топила, — ответила старуха. — Чай еще не остыл.

Она встала, постанывая, сняла с плиты чайник и поставила на стол, достала мешочек с переломанными галетами, кусковой сахар. Ноги от пола настывали, но не в коньках же здесь ходить? Все, кроме Кита, прошли в носках к столу.

— Счас, — сказала бабка и вышла, вернулась с двумя задубелыми рыбинами, положила на стол, потом подсунула под них широкую обрезанную доску. — Расколоточку сделам.

— Да ладно, спасибо, — отнекивалась Полина.

— Кушайте, — сказала бабка. — И йышшо луковиц дам.

И она сняла из-за печки три луковицы и положила на стол.

— Ловите? — спросил Кит.

— Да, маненько рыбалю, — сказала старуха и принялась отбивать рыбу увесистой деревянной колотушкой. Девочки сначала вздрагивали от ударов. А белая кошка спрыгнула с колен Мишки и, мяукая, начала описывать круги у стола.

Вторую взялся колотить Кит. Лида легко сдирала кожу с первой рыбины, отделяла мясо от костей. Потом то же сделала и со второй. Старуха одобрительно наблюдала за ней. Дала нож, и Лида порезала рыбу. Старуха поставила на стол блюдце с крупной солью.

И все приступили к ужину в старом доме, занесенном песками. Кошка ела кожу. Старуха сидела в сторонке.

— А где здесь зона была? — сказал Кит, обращаясь к ней. — Где именно находилась?

— Тама, — ответила старуха, кивая куда-то. — За Поляком.

Мишка посмотрел на Кита, перевел взгляд на старуху.

— Лагерь был, — объяснил ему Кит. — Мне батя чё-то говорил такое.

— Лагерь, — откликнулся Мишка удивленно. — Здесь прямо…

— Ну а чё-о?

— Не знаю, — сказал Мишка.

— Остров царь хотел превратить во второй Сахалин, — подала голос Полина, — нам Николай Михайлович рассказывал.

— Это который, Ревякин? — спросила старуха. — Учитель? Жив он еще?

— Умер.

Старуха покачала головой, беззвучно шевеля толстыми морщинистыми коричневыми губами.

— Как замок Ив! — блеснул и Кит своими познаниями.

— Ты думаешь, он был весь такой в ивах? — тут же с усмешкой спросила Полина.

— Как китайский павильон, — добавила Лида.

— Чё прицепились? — возмутился Кит. — Там сидел Железная Маска!

— Граф Монте-Кристо, — сказала Полина. — Ты перепутал фильмы.

— К-какая разница, — сказал досадливо Кит, обмакивая кусок замороженной рыбы в соль и отправляя его в рот. — Царь и хотел превратить остров в тюрьму такую, как у них.

«О-ё, — думал Мишка. — Весело же и красиво…»